Орден неудачников
Шрифт:
Биси жмурилась в восторге.
С привычками Биси примириться было несколько труднее.
Окрики вполголоса на неё не подействовали — Ло Мэнсюэ, возмутившись, щёлкнула пальцами и уронила на парочку старую шляпу, которая, видно, прилагалась к плащу. Биси отскочила, облизнула губы и, горестно вздохнув, втянула язык. Пока она шла до кухни, облачко лисьих чар вокруг неё развеялось.
— Что ты творишь? — сказала Ло Мэнсюэ громким шёпотом.
Биси закатила глаза.
— Мне, знаешь ли, надо обратно отращивать хвост!
— Я не прошу тебя читать сутры! Просто ты можешь это делать как-нибудь…
— Братец Сун со своим обожаемым тесаком ушёл тренироваться в горы, — заверила Биси. — Я не вовсе уж дура.
—…как-нибудь по любви? — закончила Ло Мэнсюэ еле слышно, на выдохе, и совсем уж нелепо.
— Я всегда по любви!
— Ты-то, может, и да, но он, кажется, даже не понимает, что делает.
Тянь Жэнь, подойдя к юноше, надавил на какую-то точку на шее — тот открыл глаза, — сказал что-то вполголоса и ласково подтолкнул к дому.
— Ну да, — скривилась Биси, — что-то он быстро сомлел. Дохляк какой-то, а на вид не скажешь. Только пахать умеет.
— С ним всё хорошо, — сказал возвратившийся Тянь Жэнь. — Он ничего не помнит.
—Ну! Я не вовсе уж дура, — повторила Биси, пиная камешек — больше, кажется, со скуки, чем от злобы. — Но лучше б я уж молодого Дугу вчера поцеловала.
Этого ещё только не хватало.
— Ты его видела вчера? — спросила Ло Мэнсюэ, возблагодарив небеса за то, что Сун-сюн с тесаком и правда был в горах.
— Не бойся, они совсем в другую сторону поехали. Я ему отдала снадобье. Прямо в лоб кинула! Ладно, — Биси потянулась, подоткнула юбку и, уже не особенно обескураженная неудачей — а может, насытившаяся янской ци вдоволь, — зашагала к воротам. — Я за вином!
— Надеюсь, ты не станешь его воровать, — сказала Ло Мэнсюэ себе под нос. — Мастер Тянь, что случилось?
— Я просто рассказал молодому господину Чжану. Она нечаянно услышала.
— Подслушала.
— Я вовсе не хотел, чтобы Биси бегала туда одна, только я не знал, как ей объяснить, — она сказала, что я сам никуда не дойду. Но я… — он запнулся, провёл рукой по лицу, — я правда хотел отдать «Кровь Алого Сокола». Не хочу оставлять в Хугуане никаких долгов. Совсем никаких.
Биси, может, и согласилась бы оказать услугу Тянь Жэню, но людям из Инхушэня точно добра не желала — скорей всего, она просто выкинула пузырёк в ближайшую канаву, если вовсе не отравила содержимое, а им наврала ради веселья. Но говорить об этом Тянь Жэню Ло Мэнсюэ не стала.
И он был прав насчёт долгов.
— Да, — сказала она, отцепляя от виска влажную прядку, — это всё закончилось. Просто забудьте хотя бы на сегодня.
У калитки мелькнула чёрная тень.
Тянь Жэнь позвал неуверенно:
— Скворец?
— Откуда он тут? Я его перед отъездом отдала А-Сюаню, как вы просили. Это какая-нибудь
Нет, не зверушка. Может, хозяйка не так уж преувеличила, когда намекала, что горы опасны.
Ло Мэнсюэ ударила духовной силой, пока легонько — тварюшка отскочила, перевернулась в воздухе и с удивительной скоростью метнулась в горы, уже не притворяясь, что ходит по земле. Тельце-палочка, лапы-щепки. Если это и был зверёк, то игрушечный, как крестьянские дети мастерят из веточек.
— Дерево туны приходило, — Тянь Жэнь провёл рукой по земле и выпрямился с кусочком коры в руках. — Вот понюхайте.
Бурая щепочка немного пахла перцем.
— Обронил кусочек самого себя, — сказала Ло Мэнсюэ. — Не жалко ему?
Она вспомнила тут же про злосчастного Цзинь Гана, который развалился на куски, — это было всё, что ей рассказал Сун Юньхао, не любивший подробности, — и растерялась, но Тянь Жэнь не казался огорчённым.
— Нестрашно, дух заберёт, если захочет. И вообще он привык: он и листья теряет каждую осень.
Он бросил кусочек коры за ограду и предложил неожиданно:
— А хотите потом на него поглядеть? Только издали. Но он всё равно ужасно интересный, потому что в своём совершенствовании сейчас на полпути.
***
Лес на вершине заканчивался неожиданно: за деревьями сразу распахивалось небо, прозрачное, серебристое, выметенное западным ветром от края до края, хотя окончательных пределов у него, конечно, не было.
У горы граница была — изумительно точно прочерченная, будто в древности её прорубил божественный меч. Обрыв резко уходил вниз, к реке. По другую сторону реки тоже тянулись невысокие горы, рыже-бурые от листвы, а в удивительном сиянии сегодняшнего дня — почти алые.
От простора и свежести кружилась голова.
Чжан Вэйдэ сидел на поваленном стволе, который Сун Юньхао прикатил из леса, и заворожённо глядел, как клинок рассекает серебристый воздух, — со стороны казалось, что небо.
— Трудная жизнь в этих краях, — Сун Юньхао замер, но Чжан Вэйдэ даже не сразу заметил — так неуловимы были движения. — Трудный день.
— Слишком много янской силы?
— И это тоже, — пробормотал Сун Юньхао. Он вытащил из-под ремня широкий платок и стал не торопясь вытирать шею.
— Это же хорошо.
— Хорошо, но непросто. — Сун Юньхао повёл голым плечом, хмурясь, будто был недоволен тренировкой, привычно закинул на него Гунпин тупой стороной вниз и встал у самого края. — Ты тоже вон как пьяный. Не вздумай ещё и вино пить.
— Древние завещали пить на двойную девятку.
— А ещё прятаться в горах от духов, как будто здесь нет духов. В древности много ерунды напридумывали. Щенкам хватит пирожных.
Чжан Вэйдэ не стал сознаваться, но сладости его, в общем-то, и без запретов интересовали сильнее.