Орден Скорпионов
Шрифт:
– Ты действительно беспокоишься, что она тебя так привлекает? – спрашиваю я, изучая лицо Скорпиуса.
Трудно разглядеть его мысли и опасения сквозь защитный слой магии, который он носит, но после стольких лет я знаю его достаточно хорошо, чтобы понять: что-то в этой рабыне клинка его беспокоит – а он не из тех людей, которых легко можно взволновать… если такое вообще возможно.
– Я думаю, с ней возникнут проблемы. – Его голос звучит ровно, он подходит к стеклянному столику, уставленному бутылками со спиртным и бокалами.
Он наливает себе напиток
– Я имею в виду, что подобные ей могут поставить мужчину на колени, как в лучшем смысле этого слова, так и для того, чтобы было легче отрубить ему голову. И мои инстинкты подсказывают, что с этой фейри так и будет. Но проблема в том, что я не знаю, с какой целью она поставит на колени меня.
– Может, лучше не знать, – предполагаю я, и он недоверчиво фыркает:
– Разве ты не говорил, что хочешь трахнуть ее?
– Хочу, но ни одна щелка не стоит того, чтобы уничтожить все, что мы строили. Меня не волнует, что она вся окутана лунным светом и звездной пылью. Послушай, – я подхожу к нему и похлопываю по спине, беру бокал с подноса и наполняю его вином. Затем делаю большой глоток, чувствуя, как алкоголь льется в мое тело, наполняя ноющие, уставшие мышцы теплом. – Мы здесь меньше часа. Подобная поездка – это всегда муторно, и мы оба знаем, что за эти несколько дней Тиллео придумает столько херни, что мы будем готовы отдать ему любые деньги, лишь бы сбежать. Мы профинансируем Приют тайно, как и всегда, и уедем домой одни – как и всегда. Нас поимела умная красотка, обернутая в одну полоску ткани. Мы увидим и других рабов клинка, позабавимся с рабой дома и поймем, что эта шлюшка вовсе не так привлекательна, как мы думали, – успокаиваю я его.
Он смеется, проводя ладонью по лицу.
– Ты прав. Мы все устали с дороги и чересчур возбуждены – не более того.
Я опрокидываю в себя еще один бокал кроваво-красного вина и по-товарищески хлопаю Скорпиуса по спине.
– Вот и отлично! Теперь немного выпьем, а затем отправимся на этот обязательный кошмарный ужин. Кости давно пора что-нибудь натворить, чтобы уберечь от неприятностей нас. – Я вновь поднимаю полный бокал, Скорпиус вздыхает, а затем чокается.
– За неприятности, – соглашается он и смеется низким смехом.
Мы оба пьем и расслабляемся, стены шатра идут волнами, и мы оба забываем о сочном теле и полных губах рабыни клинка, которая для нас больше ничего не значит.
8
Я пересекаю большую территорию между Приютом и поместьем Тиллео, песок под ногами пышет жаром. Харш постоянно оглядывается, словно ждет, что в любой момент я брошусь на него и перережу ему горло. Еще немного – и я зарычу на него из-за этого.
Стоит глубокая ночь, но солнце, что ласкало песок весь день, остается со мной и другими рабами клинка. Яркие звезды весело мерцают надо мной, словно они тоже готовы к празднику. Их прикосновение бодрит, наполняет меня спокойной
Чем ближе мы с Харшем подходим к поместью, тем громче становятся музыка и разговоры – они доносятся до нас из открытых окон частей дома, расположенных ближе всего ко входу. Я подозреваю, что там живут шлюхи Тиллео, но не знаю наверняка. У меня сводит живот при мысли о том, что члены всех Орденов собрались внутри, готовые пировать и трахаться с рабами. Беспокойство поселяется в моем животе при мысли о том, что я снова столкнусь лицом к лицу с Орденом Скорпионов. Я все еще не могу заставить себя пожалеть о своем поведении, но я знаю, что мне нужно быть очень осторожной, играя с огнем, чтобы не превратиться в пепел раньше, чем я начну уничтожать это место.
Харш поворачивается и ведет остальных к задней части гигантского участка. Там мы спускаемся по небольшой лестнице, которая ведет нас ко входу для рабов. Там перед большой дверью стоят охранники и несколько поваров и другой прислуги с кухни – все курят трубки и вдыхают дым палочек с курительной смесью.
Мы беспрепятственно проходим мимо них, Харш открывает дверь, и мы оказываемся посреди самого настоящего хаоса.
Повара и обслуживающий персонал снуют туда-сюда, что-то выкрикивая и торопливо расставляя большие блюда с едой на подносы и раскладывая по мискам.
Пока я пробираюсь сквозь шумную толчею, мне кажется, что на меня накатывает плотная невидимая волна ароматов. Мои вкусовые рецепторы внезапно просыпаются, слюна скапливается во рту, а желудок урчит, требуя попробовать все яства на вкус.
Я никогда в жизни не чувствовала ничего подобного, а если и чувствовала, то не могу вспомнить. Пикантные ароматы дразнят, танцуют на языке и зовут меня найти их источник.
Мимо пробегает слуга с потрясающим тортом на подносе, и я бросаю Харша и товарищей и следую за кондитерским изделием.
– Прочь с дороги, бестолковая дрянь, – кричит на меня долговязый фейри – он мчится к раковинам с большой кастрюлей.
Я отпрыгиваю, но успеваю поймать взгляд Харша – он жестом приглашает следовать за ним. Мы оставляем шум кухни позади, уворачиваемся от слуг – одни бегут по крутой лестнице вверх, другие несут пустые подносы вниз.
Мой желудок завистливо урчит, но я знаю, что для таких, как мы, не будет ничего, кроме каши по утрам. Этот пир – еще одна вещь, которая добавится к списку причин, почему все эти фейри должны умереть.
Мы пробираемся по темным коридорам. Очевидно, Тиллео не видит смысла переплачивать за то, чтобы рабы могли хоть что-то тут разглядеть. Хотя здесь довольно прохладно – в жаркой пустыне это роскошь.
Мы поднимаемся по другой лестнице, где нас встречают другие рабы клинка – нас собрал Тиллео. В душе поселяется тревога. Она похожа на дворнягу, скулящую, просящую, чтобы на нее обратили внимание. Я хочу увернуться от давления и беспокойства, но подавляю это желание, наблюдая, как мои собратья-дикари изучают наше окружение – с интересом или со скукой.