Орден Скорпионов
Шрифт:
Я хожу кругами у своей кровати, разочарованно ворчу и зачесываю волосы назад. Я обдумываю все, что Осет только что сказала нам, изучаю каждое слово, каждый слог, будто они могут послужить мне подсказкой. Ее красивый голос дразнит мою память, ее вопросы привлекают мое внимание, и тогда я вновь вижу ее. Я вижу ее ясно: молодая, стройная, забилась в угол и сжимает клинки, покрытые кровью орков.
– Черт, – шепот срывается с губ, я устало выдыхаю.
Воспоминание вырывается на поверхность с такой силой, что потрясает
Братья выжидающе смотрят на меня: наверное, я выгляжу так, будто призрака увидел, но та ночь вновь проносится в моем сознании. С тех пор я никогда не задумывался о ней. Были вещи поважнее, так почему я должен был думать о том, что случилось с тем хрупким существом, которое мы нашли в углу той ночью? Но теперь, увидев ее снова, увидев, что стало с этой испуганной, обреченной на смерть девушкой, я понял, что мы натворили.
– Она была там, – вымученно говорю я и опускаю голову на руки.
Меня накрывает волной стыда.
– Она была там в ту ночь, когда мы казнили Дорсина, – продолжаю я и вижу, как осознание накрывает Кость, а Скорпиус только прокручивает в голове те события, пытаясь отыскать в памяти Осет.
– Дьявол, – вторит мне Кость, и я опускаюсь на мягкую перину. От чувства вины дрожат ноги. – Девушка в углу, – вспоминает он, бледнея так же, как и я, наконец понимая, о чем нам твердила Осет.
– Я предложил убить ее. – Мое лицо кривится от отвращения, Скорпиус тихо выдыхает ругательство и идет к столику с напитками, чтобы наполнить бокал кроваво-красным вином.
Он делает паузу, глядя на глубокий красный цвет жидкости в бокале, зажатом в руке. Но, вместо того, чтобы выпить, он бросает его через всю комнату. Стекло разбивается о бортик пустой золотой ванны, и я возвращаюсь в ту ночь, когда мы приехали сюда. Осет на коленях, отмывает Скорпиуса. Я не знаю, на что он злится больше – на то, что не провел параллелей раньше, или на то, что они вообще есть. Обычно мы не оставляем свидетелей.
Я уверен – мои братья, как и я, думали, что та девушка не протянет долго в мире, в котором оказалась. Она была обнажена, закована в цепи. И мы были вполне довольны тем, что пустили все на самотек, не желая пачкать руки кровью той, что не заслужила смерти от нашей руки. И тем самым мы обрекли ее на такую жизнь. Она вернулась к нам, чтобы указать на нашу ошибку – а мы ошиблись, думая, что судьба сама все расставит по местам.
– Как думаете, Тиллео знает? – спрашиваю я, в голове крутятся все варианты развития событий, которые приведут нас в абсолютную, глубокую задницу.
Сомневаюсь, что этого работорговца волнует, что мы убрали его босса, но если он попытается узнать, что мы взяли из сейфа Дорсина той ночью, у нас могут быть серьезные проблемы.
– Он сохранил ей жизнь, – указывает Кость, будто это как-то поможет ответить на мой вопрос. – Должно быть, он подумал, что трупы в комнате – ее рук дело, – продолжает он, и я понимаю, к чему он клонит.
– Это возможно, – признает Скорпиус. – Но что, если он под пытками выяснил у нее, что произошло с Дорсином той ночью, и теперь
– Она сказала, что целью Тиллео были не мы, – возражает Кость, но Скорпиус смотрит на него так, будто говорит: «Вытащи наконец голову из своей задницы и оглянись вокруг».
– Мы все с самого начала знали, что с ней что-то не так – как и со всей этой ситуацией. Теперь у нас есть зацепка, и мы не собираемся поддаваться сомнениям. Не стоит давать этой маленькой убийце преимущество, раз она превратилась в твою влажную фантазию, Кость, – укоряет Скорпиус, а тот издевательски смеется в ответ, но затем хмурится:
– То-о-очно, я ведь единственный, у кого на нее встает. Если бы мы забрали ее с собой тогда, как я и хотел, мы бы не попали в эту передрягу.
– Отвали, Кость. Она не собачонка, на которую можно надеть ошейник, кормить и чесать за ушами, когда тебе того захочется, – огрызается Скорпиус, а Кость рычит в ответ:
– Нет. Она была напуганной девчонкой, прикованной к полу в комнате с монстром, а мы просто оставили ее там!
Я встаю между братьями, чтобы отвлечь их, и смотрю на Кость – пора развеять его героические фантазии.
– Во-первых, в ту ночь, когда мы убили Дорсина, ты ничего не говорил о том, чтобы забрать ее с собой. Ты только спросил, стоит ли нам что-то сделать с ней. Во-вторых, нам не нужно сомневаться и ходить вокруг да около. Есть простой способ разобраться во всем этом, – говорю я, переводя взгляд на Скорпиуса. – Думаю, пришло время нанести Тиллео визит.
Ни Скорпиус, ни Кость ничего не говорят. Я вижу, как они прикидывают, стоит ли отправиться самим к источнику наших подозрений, минуя посредников. Есть вероятность, что это выйдет нам боком. Тиллео будет загнан в угол, что может подтолкнуть его к более отчаянным действиям. Если, конечно, он вообще хотел нас убить.
Однако если он не плетет интриги за нашей спиной и мы ошибаемся…
– Если он что-то замышляет против нас, нам придется его убить, – холодно говорит Скорпиус, а Кость пренебрежительно отмахивается.
– Он – всего лишь пешка. Мы финансируем Приют, можем продвигать, кого хотим, или вообще выйти из этого дела. Тиллео и его Торги были хорошей площадкой для сбора информации, но мы же знали, что в какой-то момент этот источник иссякнет. Ни один из других Орденов даже не сравнится с нами. Возможно, пришло время увидеть истинное положение вещей и двигаться дальше?
– А что насчет Осет? – спрашиваю я, и чувство обреченности тяжелым плащом оседает на плечи.
– Давайте сначала разберемся с Тиллео и тогда поймем, как действовать в остальном, – предлагает Скорпиус, и мы с Костью киваем в знак согласия.
Я подхожу к одной из стоек, на которой подвешен шар с волшебным светом – один взмах рукой, и он шипит, а тени тут же занимают этот угол шатра. Отблески света от других шаров танцуют по стенам, а я вдруг вспоминаю, как Осет смотрела на меня в палате. Ее взгляд был наполнен болью, но в нем все равно виделся вызов – и это еще до того, как Кость попытался ей помочь.