Орел и Ворон
Шрифт:
– Тимофей Егорьевич, Тимофей Егорьевич! Поспеши к княжескому шатру, тебя сам Михаил Васильевич к себе вызывает!
Ход моих размеренных мыслей прервал подбежавший Никола, горнист сотни, совсем еще юный молодец, сирота. Подобрал я его в Новгороде, молящего принять в приказ, – вспомнил собственные злоключения…
Прекратив наблюдать за занятиями крестьянского пополнения, позавчера принятого в стрельцы (отбирал людей я лично, самых толковых привечал!), я обратился к горнисту, внутренне похолодев:
– Что случилось?! Поляки на нас идут?!
Белесые брови Николы поползли вверх, а глаза его изумленно и немного испуганно
– Да что ты, господин сотник, пужаешь! Вон он, посланец, лично за тобой князем направленный, мне и сообщил о княжьем повелении. А ежели бы поляки на нас пошли, так ведь все войско поднимали бы, в барабаны били, горны играли!
Я усмехнулся, покачав головой:
– И то верно… Ну, тогда поспешу, раз Михаил Васильевич к себе призвал!
Глава 8
– Первый ряд, коротким – коли! Второй и третий, длинным – коли!!!
Вместе с княжеским гонцом проходя мимо вчерашних крестьян, коих теперь обучают ратному искусству пикинеров, я в очередной раз отметил про себя, что войско наше спешно готовится к будущему сражению. Даже суматошно. Ну а как иначе?! Без шведских наемников сил у князя сразиться со Зборовским и Сапегой явно недостаточно… Люди-то есть – люди, готовые до последнего с врагом драться, живот свой положить за други своя! Однако же одно дело – готовность умереть в бою, и совершенно другое – ратная выучка.
Вон под Тверью что бы мы делали, если бы не немецкие пикинеры? Допустим, поместная конница в бою с татарами хороша, спору нет. Но здесь, на русском севере, ей не хватает пространства для маневра – все же не степь. Да и вражеские мушкетеры вполне способны наших конных лучников держать на почтительном расстоянии, не дозволяя крутить «хороводы» и засыпать врага стрелами… Опять же, первые ряды немецких пикинеров облачены в панцири-кирасы, и те от стрел защищают неплохо, а служат пикинеры с обеих сторон. Нет, конечно, ногу-то стрела ранит, как и руку, в лицо попадет – мало не покажется, но от падающей сверху стрелы шелом немецкий защитит, а грудь и живот копейщиков надежно прикрывает кираса… Наконец, под Тверью наша поместная конница дралась с всадниками-черкасами и легкой шляхетской кавалерией, потому и устояла.
А вот если бы ударили гусары в лоб да не успели бы наши в стороны разойтись (а там и места для маневра не было!), то как пить дать протаранили бы они детей боярских, отбросили бы, как и наемных рейтаров! Те под дождем и залпа сделать толком не смогли, не говоря уже о стрельцах…
Наши-то приказы в бою крепки и ничем мушкетерам иноземным не уступают, спору нет. Вон под Добрыничами ляхи до нас даже не доскакали! Вот только, во-первых, под Добрыничами у князя Мстиславского стрельцов было раза в три больше, а во-вторых, под той же Тверью стрельцы не единого выстрела не сделали из-за проливного дождя. Смогли бы мы устоять, если бы те же гусары по нам ударили, а не по пикинерам?!
Нет, конечно!
С ходу, может, и не смяли бы – по приказу князя Михаила каждая сотня себе острожек нарубила. Таких же, какими и тушинцы свой лагерь прикрывали под Тверью – перекрещенные заостренные колья, скрепленные поперечной балкой, их на скаку никак не преодолеть! Мстиславский под Добрыничами с той же целью соорудил заграждение из саней… Однако же без пищалей гусар от острожек особо не отгонишь – что им помешает спешиться, рогатки в стороны
Правда, пики у ляхов заметно длиннее наших бердышей, и колоть ими с седла, вестимо, удобнее, чем стрельцам острием секиры пытаться до врага дотянуться…
Вот и получается, что без пикинеров нам никак не обойтись! Вооружить их, кстати, не составляет особого труда – леса на севере много, не то что в степях под Ельцом. Так что пик нарубили в нужном количестве, требуемой длины, да и на наконечники их граненые железа хватает. Другое дело, что брони нет ни у кого из вчерашних крестьян, а для ближнего боя наши пикинеры имеют не короткие мечи наемников, а небольшие топоры или вовсе засапожные ножи.
Но то не беда – беда вчерашних крестьян выучить ходить строем, двигаться в один шаг, наносить один укол пикой одновременно с соратниками, первой линией, второй, третьей… Тяжелая наука! И хотя, как только встали мы лагерем под Калязином, князь Михаил приказал начать готовить в пикинеры охочий люд из крестьян, пришедших поступить на службу в его рать, настоящая наука началась лишь тогда, когда к нам на помощь прибыл отряд свейского воеводы Христиера Зомме. Только с помощью его наемников, познавших искусство боя пикинеров в совершенстве, вчерашние крестьяне действительно стали походить на воинов…
– Это называется ка-ра-ко-ле! Караколе!!! То же самое делают ваши стрельцы, меняя ряд перед очередным залпом!!! Объясняю еще раз: первая шеренга рысью подъезжает к противнику на десять шагов, разворачивает коней и уходит в хвост колонны. Всадники с левого фланга уходят налево, с правого – направо! Затем стреляет второй ряд, затем третий; если есть четвертый, то четвертый. А затем развернувшийся первый ряд, сделав круг, вновь скачет вперед и делает залп уже из вторых пистолей! А за ним остальные шеренги – и так, пока у вас не кончатся заряженные пистоли!
– Да нам проще «хоровод» крутить и стрелами издали разить – луки-то ведь у всех имеются! И не с десяти, а со ста шагов! Или хотя бы полусотни!!
Я невольно замер, услышав из уст рейтара-наемника, обучающего детей боярских ратному искусству рейтаров, упоминание стрельцов. Всмотрелся в довольно сносно и практически чисто говорящего на нашем языке немца – чернявого и чуть смугловатого щеголя с аккуратной бородкой и подкрученными усами, открытым высоким лбом и внимательным взглядом карих глаз – и, к собственному удивлению, узнал его! Это же тот самый «офицер», с которым я дважды пересекся в бою под Тверью! Тогда, в первый раз, я увидел его после удачного выстрела немца, коим он остановил прорывающегося сквозь ряды пикинеров гусара. Немудрено: его самопалы с колесцовыми замками могут стрелять даже в сильный дождь – понятное дело, что при наличии надежных кожаных чехлов, защищающих оружие от воды до самого мгновения использования… А вот наши фитильные пищали на стрельбу под стеной дождя оказались не способны. И когда рейтар в первый раз улыбнулся мне, то показалось, что немец дразнится, показывая, что его оружие много раз лучше! Вот и сплюнул я от досады на удачливую иноземную гадину… Но уже перед концом дневной схватки мы вновь встретились, и наемник вновь улыбнулся мне. Открыто и дружелюбно, как старому доброму знакомцу. Вот тогда я и понял, что и в первый раз с его стороны не было издевки, он просто хотел поддержать меня в момент неудачи…