Организация и методика обучения в спортивных видах единоборств
Шрифт:
Следует отметить, однако, что нередко свойственные нам проявления вежливости и сочувствия могут вступать в противоречие со специфическим для каждого из нас пониманием истины и необходимости соблюдения приличий. Традиционная же японская вежливость отдает предпочтение соблюдению приличий. В большинстве случаев мы делаем то же самое. Что же касается самурая, то основой его жизни служат только верность истине и искренность.
5. Искренность . Это верность истине, честность. Как сказал один из древних поэтов: «Будь всегда верен сам себе, и если ты не отойдешь от истины в сердце своем, то тебе не надо будет просить защиты у богов». Конфуций выразился еще сильнее: «Искренность есть начало и конец всех вещей, без нее ничто не могло бы существовать». В «пути воина» ложь и двуличность относятся к проявлениям
В принципе, между истинностью и реальностью не существует различия. Однако истинное всегда несколько опережает реальное.
С истиной всегда следует обращаться осторожно. Иногда сказать правду — значит совершить ненужную жестокость. Напротив, не отвечать резкостью на резкость собеседника или не проявлять возникающей к собеседнику неприязни — это акт сострадания повинующегося истине более высокого порядка, нежели привычка «резать правду-матку в глаза». Стремление скрыть свои физические и моральные страдания отражает заботу оградить окружающих от ненужного беспокойства. Понятно, однако, что отличить подобную заботу по отношению к окружающим от элементарной неискренности не всегда бывает легко. Здесь главное — стремление всегда оставаться в согласии с самим собой, употребляя на это всю свою искренность.
Таким образом, порядочность является отражением любви к истине, искренности и уважения к другим людям. Честность же есть отражение прямоты, справедливости и искренности во взаимоотношениях с отдельными людьми и с обществом в целом.
Можно сказать, что в основе страстной тяги воина к искренности и порядочности лежит, прежде всего, мужество, а также потребность в ясности, чистоте, гармонии и цельности. Все, нарушающее это состояние, является, с его точки зрения, бесчестным. Лживость и коварство являются для самурая недостойной трусостью, что-то вроде «пробоины в панцире души» или раковины в мече рыцаря. Однако фундаментальнейшим критерием истинности и искренности воина является его личная незаинтересованность.
6. Незаинтересованность (отрешенность). Если какое-либо действие или жизненная позиция в целом основаны на личной выгоде, они, несомненно, запятнаны эгоизмом и стремлением к обладанию. Но в подобном случае они уже не соответствуют истине, если иметь в виду ту реальность, которая превосходит границы нашего маленького «Я».
Дело в том, что любой личный интерес, а также гипертрофированная любовь к своему телу или материальным благам искажает наше видение реальности. Избавиться от всего этого можно лишь посредством развития таких качеств, как искренность, верность истине, мужество, прямота, вежливость, доброта, дружелюбие, признательность и честность. Отдаваясь целиком служению истине, мы не оставляем в своей душе места ни для чего иного. Душа подобного человека уже не подвластна чисто личным интересам. Подлинный воин служит, прежде всего, делу развития и поддержания гуманности.
Все восточные учителя (независимо от того, чему они обучают: воинским искусствам, другим видам традиционных искусств или мудрости как таковой) никогда не требуют с учеников денег, более того, некоторые из них дают ученикам кров над головой и кормят их. Настоящий учитель всегда сам выбирает себе учеников, принимая далеко не всех. Понятно, что принятые ученики полностью подчиняются своему учителю. Передаваемое от учителя к ученику знание не имеет цены. «Родители дали мне тело и меня вырастили, но учитель сделал из меня человека». Подобный бесценный дар может быть уравновешен лишь бесконечной благодарностью. Часто, добившись успеха, ученик кладет к ногам учителя все, что он имеет (иногда это целое состояние). Однако настоящий учитель использует это не для себя, а для того, чтобы дать бесплатный кров и пищу новым ученикам. Ученик ни в коем случае не должен думать, что он платит учителю за знание или что он покупает знание. Даже если он и дает учителю какие-то деньги, то последние имеют скорее характер приношения, несравнимого по цене с тем, что он получает взамен. Лишь в подобном случае и ученик, и учитель могут сохранить свою свободу и достоинство, будучи связанными друг с другом лишь взаимной щедростью, уважением и признательностью.
Разумеется, обычное знание можно купить и за деньги,
7. Честь . Отказавшись с самого начала от своей жизни (в обряде инициации), воин существует исключительно за счет присущих ему ценностей внутреннего порядка: благородства своего духа и достоинства своего состояния. Развитие чувства чести и отражает реальность подобного духовного существования. Эта «высшая жизнь» закладывает основы нашего бессмертного «Я», ибо все остальное — смертно. Малейшее отклонение от подобного состояния вызывает острое чувство стыда, ибо, нарушая правила рыцарского поведения, воин ставит на карту свою честь и подвергает смертельной опасности свою внутреннюю жизнь. Следовательно, ощущение бесчестности поступка есть мощный стимул исправления ошибок в своем поведении. Японским детям с самых малых лет прививают обостренное чувство чести, и пример в этом им показывают сами родители, доказывающие, если это нужно, ценой собственной жизни, что честь превыше всего. И они совершенно правы, ибо какой смысл может иметь жизнь человека, не уважающего себя самого? Один из буси, пошедший в молодые годы на компромисс со своей совестью, впоследствии сказал об этом так: «Подобно трещине в теле дерева бесчестье с возрастом не зарастает, но, напротив, лишь увеличивается, пока не разрывает дерево пополам».
Согласно учению Мэн Цзы «боязнь позора представляет собой почву, где произрастают все добродетели, высокие нравы и хорошие манеры». Однако, будучи неправильно понятым, чувство чести может легко выродиться в болезненное извращение. Отказавшиеся от своего тела, но продолжающие культивировать эгоистическую любовь к своему «Я» не идут дальше себялюбивого утверждения о том, что честь может быть восстановлена лишь кровью того, кто на нее покусился. К счастью, самураи считают недостойным для буси откликаться на малейший выпад со стороны противника, рассматривая это как недостаточную степень самоконтроля. Как гласит японская народная поговорка, «Вынести кажущееся невыносимым и есть подлинное терпение». Если любимый соловей не желал петь, великий Ёясу Токугава говорил так: «Ну что же, подожду, пока у него изменится настроение». И всей своей жизнью он доказал, что это не было пустыми словами. Известны следующие слова Кумадзавы: «Когда другие гневаются на тебя или тебя хулят, не торопись отвечать им тем же. Радость может прийти лишь к тому, кого покинули страсть и желание». О том же говорил и Огаэа: «Не отвечай злом на зло, узнав, что о тебе распространяют дурные слухи. Вспомни лучше о том, что ты и сам не всегда был безукоризнен в исполнении собственного долга».
Честь должна составлять глубочайшую внутреннюю основу человека, а не его «парадные украшения». В этом смысле мирская слава и людское одобрение не имеют к ней никакого отношения. Как говорил о своем герое Чжуан Цзы, «ни одобрение всего мира, ни поношение от всего мира не заставило бы его изменить своего поведения».
В практическом плане честь связана, прежде всего, с верностью друзьям, своему слову, учителю, идеалу или истине. Вот почему верность долгу считается одним из краеугольных камней пути воина.
8. Верность долгу . В Средние века сюзерен и вассал были связаны друг с другом долгом верности и лояльности. Даже в наши дни в некоторых странах приносится клятва верности королю или императору, воплощающим понятие родины. В других странах воины приносят присягу верности и преданности своей родине, обязуясь защищать ее до конца и пожертвовать за нее своей жизнью. Подобное же чувство верности и преданности развито у религиозных людей, а также у приверженцев различных социальных систем и политических группировок. Нередко долг верности и преданности соблюдается не только по отношению к каким-то идеалам, но и к людям, воплощающим подобные идеалы. Для нас все это имеет интерес лишь с той точки зрения, что чувство верности и преданности не умерло, оно продолжает культивироваться и в наши дни.