Орхидея в мотоциклетном шлеме (сборник)
Шрифт:
Теперь уже я молчу.
Озадаченно.
– Все страньше и страньше, – наконец выдавливаю. – Ладно, Сань, спасибо за информацию…
Поплескал водой в лицо, вытерся бумажным полотенцем, посмотрелся в зеркало и пошел в зал.
Сел за столик, жестом подозвал официантку.
– Виски, – говорю. – Двойной скотч on the rocks. Лучше – «Чивас».
– Двенадцать лет? Двадцать один? – спрашивает.
– Девушка, – вздыхаю, – вы сами-то виски пьете?
– Нет, – смущается. –
– Ну, вот видите, – смеюсь. – Тогда поверьте на слово человеку, этого пойла немало выхлебавшему. Отличить на вкус купажированный виски разных лет выдержки не каждый дегустатор сумеет. А я не имею к этой почтенной профессии ровным счетом никакого отношения…
– Значит, двенадцатилетний?! – догадывается.
– Умница, – смеюсь. – Тебе учиться надо…
– А я, – поводит плечиком, – и учусь. В инязе. А здесь – подрабатываю…
Мне неожиданно стало дико стыдно.
Ну, ты, думаю, Димон, и жлоб стал в последнее время.
Ужас просто.
– Извини, – говорю, – не хотел. Сам не знаю, что со мной. Не иначе, как атмосфера вашего заведения действует…
Улыбнулась смущенно, даже чуть покраснела.
– Спасибо, – лепечет. – И вы меня простите. Вам двойной скотч со льдом, и льда побольше?
– Да, – говорю, читая ее имя на бэйджике. – Спасибо, Настенька…
Она еще больше покраснела и убежала к стойке за заказом.
А я чуть-чуть успокоился.
Закурил сигарету, повернулся к Лике, посмотрел ей в глаза.
Вроде – серьезные.
– Значит так, – говорю, – девушка. Во-первых, – давай на «ты», согласна?
Кивает, смотрит с интересом.
– Во-вторых, давай попытаемся отодвинуть все наши игрища в сторону. Деньги, насколько я понимаю, тебе и на фиг не нужны. И так все в порядке. Да и поешь ты – тоже вряд ли. Разве что с пьяных глаз в караоке…
Улыбается.
Загадочно поднимает левую бровь.
– Петь в караоке – пошлость, – отвечает. – Сашке, что ли, звонил?
– Ему, – говорю, – родному. Вот только извини, но что ты на меня так уж по-взрослому запала – тоже ни в жизнь не поверю. Хотя бы потому, что ты – девушка явно прагматическая, а на той вечеринке, где мы с тобой пересеклись, – я, извините, с Машкой был. А моего отношения к ней только слепой, наверное, не заметит…
Усмехнулась, достала из моей пачки сигарету, повертела ее в длинных, сильных, ухоженных пальцах.
– Так все-таки, – чиркаю зажигалкой и даю прикурить, – что надо-то?!
Затягивается.
Смотрит в окно.
Там идет грязноватый московский снег.
Вечер.
Сумерки.
Чуть попозже, когда совсем стемнеет и разгорятся рекламные
Как всегда.
А пока – обычная центральная магистраль насмерть усталого мегаполиса.
– Догадливый, – усмехается.
Она красиво курит.
На щеках при затяжке – такие сверхсексуальные ямочки.
Хоть сейчас на обложку модного журнала.
Хотя, по нынешним временам, фото с сигаретой на обложке не пройдет.
Политкорректность, блин.
– Не жалуюсь, – отвечаю. – Так все-таки, чего надо-то?
– Ничего, – пожимает плечами. – Просто поговорить…
Я хмыкнул.
Из-за «просто поговорить» целый месяц телефон не выклянчивают. К тому же – такие вот барышни.
Такие привыкли – по первому свистку.
Но промолчал.
Если надо, сама скажет…
– Понимаешь, – вздыхает, – мне просто нужно кому-то выговориться…
Тут уже я за сигаретой полез.
– Я, – спрашиваю, – что, похож на психоаналитика?! Да и ряса поповская, если честно, меня совсем не прикалывает…
– Да нет, – вздыхает и отточенным движением кладет подбородок на тыльную сторону своей ладони.
Красиво получается.
Ага.
– Ты не похож на психоаналитика, – прикусывает нижнюю губу хорошо отполированными зубками. – И ряса тебе, скорее всего, будет не к лицу. По крайней мере, в этом свитере и джинсах ты мне больше нравишься…
– Спасибо, – усмехаюсь. – Так тогда в чем дело-то?!
Докурила, аккуратно затушила бычок в пепельнице.
Ну, а мне наконец-то принесли виски.
Вместе с кофе.
Нда…
– А дело в том, – тянется за новой сигаретой, – что ты производишь впечатление человека, сумевшего разорвать круг. Мне это важно.
Хмыкаю.
Делаю маленький глоток ледяного скотча.
Потом, чуть погодя, – крепкого и горячего кофе.
Неплохо.
– Это, – говорю, – не так, девочка. Ничего я не разорвал. Не получилось. Просто чуть-чуть растянул. Раздвинул.
Задумалась.
– Жаль, – говорит. – Но хорошо, хоть раздвинуть удалось. Легче ведь стало?
– Да Бог его знает, – отвечаю. – С одной стороны – вроде полегче. По крайней мере, дышать свободней стал. А с другой – любой силикон острее чувствовать начал. Напрягает.
Как она на меня посмотрела!
– Это, – обиженно тычет холеным пальцем в соблазнительно прорисованную под тонкой тканью блузки грудь, – между прочим, никакой не силикон. Самый что ни на есть натурпродукт. Если хочешь, можешь проверить. Сейчас допьешь, расплатишься, – пойдем, номер в гостинице снимем. Я там тебе такой силикон покажу – разом про свою замухрышку забудешь…