Орифламма
Шрифт:
Жан. И хорошо, что не оспариваете. Ах, мне так жарко, жарко. Бррр… Минутку. Пойду освежусь.
Беранже (в то время как Жан бросается в ванную). У него жар.
Жан в ванной громко сопит, слышно, как льется вода из крана.
Голос Жана. Бррр…
Беранже. Его знобит. Нельзя его так оставить. Сейчас позвоню врачу. (Снова подходит к телефону, но,
Голос Жана. Так, значит, этот молодчага Беф стал носорогом. Ха-ха-ха… Он просто подшутил над вами. (Высовывает голову в приоткрытую дверь. Он стал совсем зеленого цвета. Шишка над носом заметно увеличилась). Просто прикинулся.
Беранже (расхаживает по комнате, не глядя на Жана). Уверяю вас, это выглядело вполне серьезно.
Жан. Ну что ж, его дело.
Беранже (поворачиваясь к Жану, исчезающему в ванной). Конечно, он сделал это не нарочно. С ним это случилось помимо его воли.
Жан. Много вы в этом понимаете!
Беранже. По крайней мере, надо думать, что это так.
Жан. А что, если он сделал это нарочно? А? Что, если он сделал это нарочно?
Беранже. Я был бы крайне удивлен. Во всяком случае, видно было, что мадам Беф понятия об этом не имела..
Жан (очень хриплым голосом). Ха-ха-ха! Эта толстуха мадам Беф. О-ля-ля! Безмозглая дура!
Беранже. Безмозглая она или нет…
Жан быстро входит, стаскивает с себя пижаму, бросает ее на кровать; в это время Беранже с опаской оборачивается. Жан, у которого и грудь, и спина стали совсем зеленые, снова бросается в ванную. Потом выбегает из нее. Он мечется туда и обратно.
Жан. Беф никогда не посвящал жену в свои планы…
Беранже. Вы ошибаетесь, Жан. Напротив, это такая дружная чета.
Жан. Дружная? Вы уверены? Гм, гм. Бррр…
Беранже (подходит к ванной комнате. Жан захлопывает дверь у него перед носом). Очень дружная. Доказательство тому…
Жан (из ванной). У Бефа была своя личная жизнь. Маленький скрытый уголок, который он таил про себя.
Беранже. Нехорошо, что я заставляю вас так много разговаривать. Вам это, должно быть, вредно.
Жан. Напротив, я испытываю облегчение.
Беранже. Ну позвольте, я все-таки вызову вам врача, прошу вас.
Жан. Ни в коем случае. Запрещаю категорически. Терпеть не могу упрямых людей. (Входит в комнату).
Беранже
Так вот, если он по своей воле или против воли превратился в носорога, может быть, это даже для него лучше.
Беранже. Что вы такое говорите, дорогой друг? Как вы можете так думать…
Жан. Вы во всем видите плохое. А если ему нравится быть носорогом, если ему это доставляет удовольствие? Что тут такого особенного?
Беранже. Конечно, в этом нет ничего особенного. Однако я сомневаюсь, чтобы это ему так уж нравилось.
Жан. А почему нет?
Беранже. Мне трудно объяснить почему, но это и так понятно.
Жан. А я скажу, что это совсем не так плохо. В конце концов, носороги такие же существа, как и мы, и они тоже имеют право на жизнь!
Беранже. При условии, если они не посягают на нашу. И потом, вы же представляете себе — как-никак совершенно разная психика.
Жан (мечется из ванной в комнату и обратно). А вы думаете, наша лучше?
Беранже. Во всяком случае, у нас есть своя мораль, которая, по-моему, никак не совместима с моралью животных.
Жан. Мораль! Знаем мы эти разговоры о морали! Хороша мораль! Хватит с меня морали! Надо быть выше всякой морали.
Беранже. А что же вы предлагаете взамен?
Жан (мечется взад и вперед). Природу!
Беранже. Природу?
Жан (продолжая метаться). У природы есть свои законы. А мораль — противоестественна.
Беранже. Насколько я понимаю, вы хотите заменить законы морали законами джунглей.
Жан. И я там буду жить, буду жить.
Беранже. Это так только говорится. На самом же деле никто…
Жан (перебивает его, не переставая метаться). Нужно восстановить основы жизни. Вернуться к первобытной чистоте.
Беранже. Я с вами никак не могу согласиться…
Жан (громко сопит). Дышать нечем!
Беранже. Ну подумайте сами, вы же должны понимать, что у нас есть философия, которой у животных нет, и огромное богатство незаменимых ценностей. Они создавались веками человеческой цивилизацией!..
Жан (из ванной). Разрушим все это, и всем будет лучше.
Беранже. Вы говорите не серьезно, вы шутите, фантазируете, как поэт.