Орловы. На службе Отечеству
Шрифт:
К рассвету 7 июля бой в Чесменской бухте затих: турецкий флот был полностью разгромлен. Побоище закончилось попытками спасения выживших моряков неприятеля. Здесь, в бухте, погибло около 10 тысяч турецких матросов и офицеров. А бухта являла собой самую страшную картину. Будь Солнце живым существом – богиней Авророй, к которой так любили обращаться тогдашние поэты, – содрогнулась бы богиня и зажмурилась бы.
Скрипит, скрипит перо в каюте на «Трёх иерархах»: Алексей Григорьевич должен известить не только своего брата Григория Григорьевича, но и Императрицу Екатерину Алексеевну – о «свисте ядер», о доблести адмирала… Настроение у него приподнятое: грандиозная победа и брат Фёдор жив и невредим – и уже рядом.
Свои
Век XVIII, июль 1770 года. Российский корабль «Три иерарха» с кейзер-флагом на мачте. Алексей Орлов пишет письмо брату Григорию о результатах Чесменской битвы
Донесения адмирала Спиридова и генерал-аншефа Орлова о чесменском событии удивительно похожи. Спиридов извещал императрицу: «Неприятельский флот атаковали, разбили, разломали, сожгли, на небо пустили, потопили и в пепел обратили, и оставили на том месте престрашное позорище (зрелище – на языке того века), а сами стали быть во всем Архипелаге нашей Всемилостивейшей Государыни господствующи».
Алексей Григорьевич же спешил обрадовать Григория Григорьевича, как автора «особого мнения», которое позволило младшему брату отличиться в глазах Её Величества: «Со флотом за неприятелем пошли, до него дошли, к нему подошли, схватились, сразились, разбили, победили, поломали, потопили и в пепел обратили». Каков воинский строй глаголов! И тот и другой авторы явно подражали древнеримскому лапидарному «вене, види, вици» – пришёл, увидел, победил. Прямо-таки русские спартанцы, поклонники краткости в ущерб словесным кружевам!
Екатерина II, получив известие о «славной морской виктории», писала: «Европа вся дивится великому нашему подвигу… Безпристрастныя радуются успехам нашим. Державы же, возвышению империи нашей завиствующие и на нас за то злобствующие, раздражаются в бессильной своей ненависти».
Известие о чесменской победе застало императрицу по пути на царскую дачу, что на седьмой версте Царскосельской дороги, – в один из путевых дворцов, какие строились на дорогах, чтобы Екатерине было где остановиться на привал и отдохнуть. Известие мог доставить и обычный курьер. Но, по преданию, нагнав здесь кортеж императрицы, бросил самодержице под ноги захваченный русскими моряками в Чесменском сражении флаг турецкого линкора «Родос» князь Юрий Владимирович Долгоруков, сам участвовавший в этой баталии. На сём месте Екатерина и распорядилась в честь знаменательного этого события заложить церковь во имя святого пророка Иоанна Предтечи, которую
Век XVIII, 5 июля 1780 года – день освящения церкви Рождества святого Иоанна Предтечи «Чесменская церковь» (построенной на месте, где Екатерина в 1770 году получила известие о чесменской победе)
Храм этот, выстроенный в неоготическом стиле, со стрельчатыми окнами и остроконечными башенками, как бы устремляющийся к облакам, и сегодня стоит на улице Ленсовета в Санкт-Петербурге.
В память события была выбита медаль, изображавшая, с одной стороны, портрет Екатерины II, а с другой стороны – горящий турецкий флот.
Её Величество повелели в память о победе отлить золотые и серебряные медали: «Медаль эту жалуем мы всем находившимся на оном флоте во время сего Чесменского счастливого происшествия как морским, так и сухопутным нижним чинам и позволяем, чтобы они в память носили их на голубой ленте в петлице». Надпись на медали была столь же лапидарна, как донесения из Чесмы: «Былъ». В смысле – был там и вышел победителем. Хотя моряки усмехались: «Это у турка флот был, да весь вышел».
Был отмечен и весь отечественный флот. Всему флоту было объявлено монаршее благоволение; выдано не в зачёт годовое жалованье и следуемые по уставу деньги за взятые и сожженные корабли (187 тысяч 475 рубля); нижние чины были награждены серебряными медалями на голубой ленте. Традиции российского флота сильны. Дальние наследники славы участников того сражения – современные моряки Военно-морского флота России – носят на отложном воротнике форменки, называемом у них гюйсом, три белых полоски, и одна из них – как раз память о Чесме.
Кстати, чесменскую свою славу Россия долго ещё использовала для демонстрации соседям силы и богатства империи. Любопытный нюанс: немецкому художнику Якобу Хаккерту была заказана целая серия батальных полотен о победе над турецким флотом. Получился целый живописный комикс из шести сюжетов: самые драматические моменты сражения один за другим. Ради этого с Хаккертом поделились воспоминаниями и Алексей Орлов, и Спиридов, и Грейг. Но немец жаловался, что никогда не видел, как горит корабль, и не знает, как это живописать. И тогда по приказанию Екатерины II на рейде итальянского порта Ливорно один из русских кораблей был взорван – картина, потрясшая европейцев. Расточительность русского правительства поразила великого поэта Гёте, но с точки зрения императрицы не стоило скупиться, чтобы ещё раз напомнить Европе не только о Чесме как символе силы русского флота, но и о богатстве российской казны, не жалеющей настоящего боевого корабля, будто это игрушечная моделька…
Настал звёздный час Алексея Орлова. Можно сказать, что в чём-то он даже превзошёл старшего, Григория, или хотя бы сравнялся с ним. Честно говоря, Григорий, хоть и выше в иерархии имперской, но влияние его уже не столь безгранично, как когда-то, потому что государыня, кажется, начинает понемногу отдаляться от него.
Во взаимоотношениях братьев, впрочем, нет ревности и соперничества, не подумайте: Орловы на удивление дружны всю жизнь, без этого им было бы и не уцелеть, не выстоять в стае лихих «кондотьеров» того века. Братья держатся друг за друга, беспокоятся друг о друге, где можно – друг друга продвигают.