Орлы и звезды. Красным по белому

Гулин Юрий Павлович

Было видно, что он хотел бы продолжить беседу, но помешала череда знакомств с остальными членами группы.

* * *

Я стоял в сторонке, наблюдая, как суетится возле аппарата Алехнович, когда меня кто-то тронул за плечо. Я обернулся. Рядом, улыбаясь, стоял Ленин.

– Как вы думаете, у нас есть в запасе несколько минут?
– спросил он.

– Минут тридцать, думаю, есть, Владимир Ильич, - ответил я.

– Замечательно! Тогда, может, немного побеседуем?

–

Охотно!
– согласился я.
– С чего начнем?

– Растолкуйте мне ваше видение происходящего сейчас в России, в Петрограде и сделайте, пожалуйста, особый упор на создании Красной Гвардии.

Мой рассказ занял почти все отведенное для беседы время. Ленин слушал внимательно, не перебивая, накапливая вопросы в памяти. Когда я закончил, спросил:

– Скажите, товарищ Абрамов, насколько прочен существующий сейчас союз между большевиками и эсерами?

– Я не готов ответить за всех эсеров, Владимир Ильич, но за большую часть тех, кто входит сейчас в Красную Гвардию, в Петроградский Совет и в его Исполком я поручиться готов!

– Откуда такая уверенность?
– хитро прищурился Ленин.

– Так мне со стороны виднее, - улыбнулся я.
– Я ведь, Владимир Ильич, формально ни к какой партии не принадлежу, хотя тесно связан с большевиками. Но у меня много партийных друзей. Глеб Бокий и Николай Ежов - большевики, Михаил Жехорский и Вячеслав Александрович - эсеры. Я могу твердо сказать: у нас общие цели и общие интересы.

– Тогда я спрошу по-другому. Как вы думаете, Глеб Васильевич, если ЦК ПСР возьмет курс на конфронтацию с большевиками, решатся ли ваши товарищи выступить против мнения ЦК, вплоть до раскола?

– Думаю, да, - твердо ответил я.

Ленин задумался над моим ответом. В это время нас позвали в самолет.

– Договорим в Питере, товарищ Абрамов, - сказал Ленин.
– И не сочтите за труд познакомить меня с вашими товарищами.

– Непременно, Владимир Ильич, - заверил я.

Когда самолет оторвался от земли, я посмотрел в иллюминатор. Швейцарские социалисты махали нам вслед. А я ведь, честно говоря, представлял себе подобный эпизод не более как шуткой.

* * *

Над Германией нас перехватить не пытались. Может, просто было нечем, а, может, немцы действительно считали прибытие Ленина в Россию фактором для себя желательным, неважно, в пломбированном вагоне или как иначе. Ленин весь полет о чем-то негромко беседовал со Шляпниковым. За шумом моторов мне их разговор слышен не был. Когда полетели над морем, я пошел в кабину. Алехнович был слегка озабочен.

– Что невесел?
– обеспокоился я дурным настроением пилота.
– Горючка на исходе?

– Топлива хватит, даже останется. Сесть бы

до темноты.

За иллюминатором действительно быстро темнело. Дело принимало скверный оборот. До суши дотянули еще засветло, а потом тьма поглотила самолет. Огней внизу было много, но к аэронавигации они отношения не имели.

– Что будем делать?
– спросил Алехнович.

– По твоим расчетам, далеко еще до аэродрома?
– ответил я вопросом на вопрос, проклиная себя в душе за то, что не предусмотрел возможности ночной посадки.

– Должны быть уже на подлете, - ответил пилот.

– Тогда снижайся потихоньку. Если они не догадаются обозначить нам посадку, на дорогу будем садиться, что ли.

– Думаешь, могут догадаться?
– повернул ко мне голову Алехнович.

– Уверен!
– почти выкрикнул я.
– Смотри!

Прямо по курсу были видны две параллельные цепочки огней.

* * *

Первым на шведской земле нас встретил Бокий. Он влез в самолет сразу, как отдраили входной люк, и весело прокричал:

– Здравствуйте, товарищи, с благополучным прибытием!
– Потом добавил: - Выгружайтесь, ночевать будете здесь!

Пока один тезка готовил самолет к ночной стоянке, а другой помогал пассажирам из него выгружаться, я подошел к стоящему в сторонке Львову. Мы поздоровались, и я поспешил поблагодарить Львова за догадливость.

– Молодец, что обозначил полосу кострами!

– Это было совсем не трудно, - пожал плечами Львов.
– Мне доводилось бывать на фронтовых аэродромах, и я видел, как наши пилоты ночью сажали машины по трем кострам. Правда, здесь я запалил больше, но ведь хуже от этого не стало?

– Нисколько, - подтвердил я.

– Этот аэродром является запасным, - продолжил Львов.
– Вам тут никто не помешает, но и покидать его пределы вам запрещено. Переночуете в одном из аэродромных помещений. Особого комфорта не обещаю, но ужин и постель каждому будет обеспечена!

* * *

Вылет был назначен сразу после рассвета. Посадка уже заканчивалась, когда Львов сказал, не глядя мне в лицо:

– Я с вами не полечу. Хочу несколько дней побыть с семьей. А то за хлопотами...

Он не закончил и, молча, ждал ответа. Неужели он действительно предполагал, что я попробую его отговорить? Не дождешься, товарищ полковник!

– Конечно, оставайся, - как можно мягче произнес я.
– Вернешься, как с делами управишься.

Львов посмотрел на меня странным взглядом, потом сказал:

– Я обязательно вернусь. Хотя бы за тем, чтобы помочь Государю.

Повернулся и пошел прочь от самолета.

* * *