Ормхеймский Бастард
Шрифт:
И мир, окрашенный в багровый цвет. Но почему у него вдруг возникло сотни оттенков? Как у боли.
А ее прилив вдруг превратился в южное цунами, но это уже пустяки.
Зачем ты просил прощения? Теперь Анж вернется. И, возможно, кого-то успеет спасти…
Вдруг еще успеет?
И смастерит новые крылья. Алые, как страсть, или черные, как ночь. Да хоть полосатые!
Нужно только потерпеть.
И остаться собой.
Не раствориться в кровавом безумии — как многие.
Глава 6
Глава шестая.
Квирина,
1
— Входи. Не топчись на пороге.
Да Роджер не топчется. Он… пытается хромать не так явно.
Перешагнуть порог — в данном случае неуместно. Какие пороги у походных палаток?
Перешагнуть… После последней раны нога слушается с трудом.
— Ходить будешь, — пообещал Эрвэ. И сдержал слово.
А что при этом еще и хромать — просто подразумевалось. Всё лучше, чем ничего. А Шарль — всё же не волшебник. Особенно в таких условиях.
Анри — чернее тучи. И исхудал страшно, а ведь ему это и раньше не требовалось. Сколько ночей он не спал? И как часто забывает поесть? Или почти забывает. Делает вид, что перехватил на ходу. Чтобы Керли не слишком бесился.
А ведь лично навещает раненых. Проверяет, хорошо ли кормят их. И лечат.
Сколько мародеров, насильников и прочих мерзавцев (вроде самого Роджера в его лучшие годы) перестреляли за последние дни и ночи? Едва успевают сжигать трупы. И усмирять прочую оголтелую взбесившуюся кодлу. Еще не столь оголтелую.
Зато прочие — те самые менее оголтелые — подчиняются. Тенмар на глазах сколачивает крепкую, боеспособную армию. Отец бы таким сыном гордился. Что его собственный, что Роджеров.
А Всеслав пристрелил бы как соперника.
Зачем Анри вообще вызвал младшего Ревинтера? Он ведь и раньше принимал решения сам. А теперь и вовсе собирает краткие советы непонятно зачем. Из вежливости? Так все вокруг и так удивительно… понимающие. Свои верят. Чужие — боятся.
— Садись, тебе сейчас только стоять и не хватало. Знал бы, в каком ты состоянии — сам бы к тебе явился.
Явился бы. И не только к Роджеру. Кто бы сомневался. Зачем спать целых три часа, когда можно два — да, Тенмар?
— Будешь?
Дешевое вино, дорогие минуты отдыха. Сын Дракона редко их себе позволяет. Просто пожалел посетителя. Раненого. Хромого.
А Роджер давно разучился задавать вопросы. Зачем эвитанцы всё еще в Квирине? Вместе с бьёрнландцами? Чтобы выжить? Чтобы спасти, кого успеют? Чтобы не дать потом перебить тех, от кого сейчас спасают?
Скажи, отец, что сделал бы ты? Уже отсиживался бы где-нибудь в провинции? А если страна — не твоя? А в твоей тебя не ждут?
— Да, наверное. Готов выслушать ваши распоряжения, командир.
— Вольно. Распоряжения будут потом, — отмахнулся Тенмар. — Сейчас мне нужен совет.
— Мой?!
— Сына Бертольда Ревинтера. Ты долго жил с ним бок о бок. На нас идут войска — со всех сторон, кроме Эвитана. Как ни странно, не находишь? У меня есть армия диких зверей. С ее помощью я могу попытаться захватить власть в Квирине. Император Анриус Первый, очередной солдатский, звучит неплохо? — Тенмар зло рассмеялся. — Для этого придется разгромить вражеские войска — они как раз сколачиваются на окраинах
Не самый паршивый исход. Квирине грозят и куда худшие расклады. Такого императора одобрит даже лично кардинал Иннокентий. Добровольно. Сам коронует.
Всё равно Мидантия отлучила от Истинной Церкви всю Квирину скопом. Вместе с не удержавшими власть местными михаилитами. Спасибо императору Борису Предателю.
— Не совсем так, — поправил Роджер. — Можно заключить союз с одними претендентами против других. А потом уже уничтожить и их тоже. А потом и жрецов… со временем.
— Лет через… — кивнул Анри. — Теперь второй путь. У меня есть та самая дикая армия. Я могу двинуть всю эту орду на Эвитан — удивительно сейчас беззащитный. Очевидно, Всеслав чем-то занят — далеко от Квиринской границы. Возможно, интригами. Мишель Лойварэ тоже вежливо отвел войска — хотел бы я знать, зачем. Ближайший путь — Южный Лиар. Почти рядом с моим Тенмаром. Эта… с позволения сказать, армия выжжет на своем пути всё. Я могу их расстреливать, вешать… хоть четвертовать. Но всё это будет уже просто местью. Я не смогу остановить всех.
Тенмар, Лиар. Родовые земли самого Анри и его друга Эдварда Таррента. И их не дальней родни, так друзей и приятелей. Не это ли — основная причина? Или выгрызающий у смерти мирных сантэйцев подполковник — уже для всех генерал! — и впрямь настолько беспокоится об этих всех?
— Третий путь?
— Третьего нет. Ну так что?
«Нам некуда отступать, — говорил Бертольд Ревинтер. — Либо победим, и тогда нам спишут и простят всё, либо умрем по уши в грязи».
— Мой отец захватил бы власть в Квирине. Даже если бы пришлось перерезать полстраны. Твой отец пошел бы на Эвитан — ты сам это знаешь, Анри. У нас есть сын Ральфа Тенмара. И ему не нужен совет сына Бертольда Ревинтера. Ты всё равно будешь милосерднее моего отца.
— Чем?
Змеи, Анри и впрямь не понимает? Все свои грани он уже перешел, когда ввел децимацию. Тенмар и впрямь считает, что его покойный командир Ильдани ему бы теперь руки не подал. Вместе с покойным же Александром Коэном.
Что бы тогда эти двое делали в нынешней Сантэе, а? Показательно застрелились?
— Мой отец никого не расстреливал и не вешал за мирное население. Он говорил: «Армии лучше платить не своим». А еще: «Крестьянки нарожают новых».
— Хорошо. Допустим, благодаря такому милосердному мне мирных людей убьют вдвое меньше. Погибшим от этого полегчает? Роджер, ни один полководец не сможет удержать армию наемников — неважно, каков он сам. Наш благородный герой просто всего не увидит. А на что-то предпочтет закрыть глаза. А кого-то даже простить — за боевые заслуги и недавнее спасение жизни товарищей. История потом спишет — после победы.