Ормхеймский Бастард
Шрифт:
Но не думать об этом каждый миг жизни. Она и так коротка. Никогда не знаешь, где будешь спустя всего миг. И будешь ли вообще.
И всё же — когда случилась та весна? Три месяца назад? Год и три месяца? До рождения Ирии? Непредставимо давно? И с кем? В древнем Тенмаре — с королевой Изольдой?
Нет ответа. И никто не даст. Особенно — здесь. Изольда давно мертва — вместе со своими тайнами. Тариана исчезла, Джека больше нет, а Эдвард остался в Лютене. И приходит — лишь когда сам этого хочет. А ответы — осколки и обрывки чужих и своих снов и видений — туманнее его же прошлого.
Эх вы, таинственные предки.
Хранитель Лютены не приходил с того самого разговора в таверне. Тариана — еще с Тенмара. А больше никто явиться не может. Разве что Ральф Тенмар вдруг пожелает не бросать в подзвездном мире кучу недоделанных дел. И начнет периодически являться к «племяннице», чтобы поворчать всласть. И обругать «дерзкую и непокорную» девицу за очередную слабость. Что ж, у Ирии под рукой всегда есть красное вино. В комнате или в седельной сумке. Во флягах.
Не полынное, конечно. Но его тоже достать хоть и трудно, но можно.
Ирия Таррент молча и решительно поднялась. Завернулась в легкое одеяло, подошла к окну. И распахнула по всю ширь.
Ветер вмиг донес запахи недалекого хвойного леса на опушке — почти лиарского, цветущих трав, напрочь незнакомые пряные ночные ароматы. Таинственная сказка в лунном свете. В такую ночь красавицы бегут с галантными кавалерами… а потом рожают в канаве и превращаются в солдатских шлюх. Или умирают. Причем — редко красиво. Даже если сами лезут в петлю, а не остаются в переулке с перерезанным горлом. И по ним уже трудно определить, были ли когда-то красивы. И как давно.
И чем лучше ее собственная жизнь? Всё равно — в бегах. Только без красавца-кавалера. Ну и хорошо — хоть беременность исключается. Впрочем, настой волчьей горечи помогает безотказно — так говорили все дамы Алисы, вообще не поднимавшей эту тему. Знали бы лютенские куртизанки, как много известно нежным знатным красавицам, — усохли б от зависти. Впрочем, скорее всего, куртизанки всё равно осведомленнее — по профессии положено. Вечный риск.
А вот порядочным девицам на выданье такое не положено знать даже намеками. Только Ирия давно уже не «на выданье» и никогда там не будет. А порядочность предпочитает измерять иными критериями.
Волчья горечь растет везде — странно. Другие травы, цветы и деревья попробуй встреть в чужом краю, а вот эту…
Ирия как-то из интереса попробовала… гадость редкая. И пить пришлось бы каждый день. Придется. Рано или поздно — если выживешь. Страшно представить, сколько выпила Полина, если за десять лет в двух браках рожала лишь дважды. Да и мама после Иден оставила попытки подарить мужу второго наследника. Как же, наверное, злилась — дважды подряд рожая бесполезных девчонок.
Здесь и Карлотта, и Полина правы. Лучше каждый вечер глотать бокал горечи, чем производить на свет в год по ребенку. И, наверное, лучше рожать каждый год, чем скрываться под чужим именем от эшафота. Но Ирия рада, что такой выбор не стоит. Взбалмошная лиарская девчонка из северного замка точно предпочла бы прозябанию изгнание. Да она на всё готова была тогда той осенью — лишь бы вырваться. Только в Месяце Рождения — из родного замка, а в Месяце Сердца — уже из аббатства. Имени святой предательницы Амалии.
Завтра будет новое утро. Новое аббатство, где Ирия Таррент —
Творец — не виноват, но вот его служители пусть сначала докажут право на уважение. Не говоря уже о почтении.
Полная луна… Чуть слышно шелестят деревья — по-лиарски хвойные. Орет неведомая ночная птица. Наверняка зовет другую — для брачных игр. Когда Ирии снились черные пернатые, летящие сквозь бурю, она могла проснуться в бредовой горячке. А когда в кошмары влезла мерзко хлюпающая трясина — лиаранка любуется вечерним лесом на окраине села. И дышит успокоительной ночной прохладой. Почти родной.
Но птицы всё равно нравились больше. Без кошмаров.
— Квирк, квирк. Квирк.
Черные бойкие глазки, изящный клювик, серые перышки, алая грудка. Привет из прошлого. Та птица выглядела совсем иначе. Различается ведь кадровый военный от инфантерии с кадровым же кавалеристом.
И хвойные леса — на севере Лиара и на его южной границе с Тенмаром.
— Квирк, квирк. Квирк.
Извини, пташка. Больше у Ирии Таррент нет ничего своего. Даже дешевых бус-ягод. Всё осталось в Лютене. Вместе с телом Полины.
Наверное, сейчас их новый король Гуго на своих шлюх вешает.
Разве что дойти до шкатулки и достать подарок старика — рубиновое колье. С избранницы короля сорвать не посмели, а потом удалось спрятать. Только оно — тоже не Ирии. И, строго говоря, его нужно отдать Анри. Катрин вряд ли имела право дарить гостье фамильные драгоценности. Или имела — не Ирии рассуждать о правах чужой семьи. В любом случае, передаривать их теперь нельзя. Именно потому как не свое.
— Квирк, квирк, — не унимается птаха. — Квирк!
— Хочешь о чём-то предупредить? — улыбнулась Ирия.
— Квирк, квирк. Квирк.
— Или передать привет от твоей кузины… — вздохнула Ирия. — Или от моей.
— Квирк. Квирк. Квирк.
— Надеюсь, бусы ей идут. Твоей. И не очень тяжелы. Про мою не знаю. Надеюсь, у Ирэн всё прекрасно. И у дяди.
Потому как у Алисы — вряд ли.
— Квирк, квирк. Квирк.
Забавно все-таки, что птицы — идеальные собеседники. Птицы и лошади. Потому как никому ничего не разболтают. Кстати, о лошадях — спать бы в конюшне возле Снежинки! И удобно — в случае чего всегда можно сорваться в бега. И не одиноко — рядом умный, добрый, верный и понимающий друг. С теплыми, уютными боками и пышной гривой, куда так удобно уткнуться. Глядишь, и кошмары позорно отползут прочь. Подожмут заплесневелые хвосты.
Снежинка, может, ты тоже — кузина лошади из южного Тенмара? Познакомить бы вас…
Когда-то в детстве Ирия верила всей семье, даже матери. Даже друзьям семьи. Интересно, сможет ли авантюристка Ирэн Вегрэ (Рене Реми) до конца доверять хоть одному человеку в подлунном мире? И не бояться его предательства — по расчету, глупости или даже случайности?
До определенной грани можно верить Клоду, но лишь потому, что они — союзники. И оба скрывают настоящие имена. Кстати, истинное имя неплохо бы и выяснить, но ни Лаура, ни Себастьен не проговорятся. Можно и не пробовать. Да и остались оба источника информации в Тенмаре. В Криделе. У дяди.