Ормхеймский Бастард
Шрифт:
А отравленного оружия при себе нет. Впрочем, кто сказал, что на такого подействует даже лучший из ядов Бертольда Ревинтера? Или Валериана Мальзери. А то и придворных мидантийских отравителей.
Лучше смотреть мимо жреца — на целый ряд книг. Они красивые, уютные, мудрые… Написано ли в них о древних обрядах и змеях на рукавах черных сутан?
— Перейдем сразу к делу, — усмехнулся Эрик. — Я — законный, правящий король. Но Тенмар мне необходим. Как средоточие моей власти. Но, увы, я не могу вернуть мою жену. Она увлеклась… позорным еретизмом.
А Мидантия и Патриарх согласны, что бывшего? С новым императором заодно? Они там, конечно, строптивого кардинала не любят. Но если вместо него предлагают черного язычника-змеепоклонника? И откол эвитанской церкви. И впредь никаких налогов Патриарху?
— В таких случаях разумен развод, Ваше Величество.
Обиделся бы Эрик, что ли? В случае с его матерью любвеобильному королю Фредерику тоже советовали разумный развод. И даже Мидантия согласилась. Во главе с тогдашним Патриархом.
У них тогда своих проблем хватало. Как раз очередной узурпатор Иоанн Кантизин с милой кличкой Паук под корень изводил Зордесов.
— Полностью согласен… твое преосвященство. Волей нового кардинала — то есть вашей я развожусь с Алисой. Она изменила своему королю.
С семидесятилетним кардиналом? Настоящим.
— И женюсь на другой племяннице Старого Дракона. На Ирэн. И объявляю ее единственной наследницей покойного герцога Ральфа Тенмара. И законной герцогиней Тенмар.
«Прошлого, госпожа графиня. Нынешнего, госпожа баронесса. Будущего, госпожа королева».
Мало было покоев Алисы. Ирии и в самом деле только что вручили законный титул Анри?!
Силу Тенмара не получить тому, в чьих жилах не течет кровь наследников. И даже если течет — в Тенмаре нужно еще и родиться. Или ничего не выйдет. Хоть сколько Драконьей родни убей. По любому обряду.
— Но вот он, Ирэн, согласен с разводом, но почему-то отговаривает меня от нового брака. Мой отец был женат трижды и в четвертый раз просто не успел. А я не могу взять всего только вторую по счету жену? Каково, а? — смеется Эрик. Почти по-человечески. Почти. — Нудит, что…
Что проще всех племянниц тоже убить — до кучи? Тут тоже часовен хватает. А то и Центральный Храм Лютены. Святой Леонард и святая Амалия не обидятся.
— Я не отговариваю, Ваше Величество. Я лишь говорю, что вы должны немного подождать. Если дорогое, ценное и вкусное блюдо нельзя съесть сырым, его можно приготовить. Со специями. И даже травы на вес золота не так уж дороги, если блюдо того стоит.
— Ладно, кончай трепаться. Мне нужен Тенмар. И сын-наследник. И эта девка… графиня. Давай ближе к телу… к делу.
— На сей прекрасной деве — след чужой магии. Опасный для вас…
Будь ты проклят, змей дохлый! Но… выходит, Ирия и впрямь точно угадала. Жаль, что не только она.
— Но сила несравненной мудрости древнего Великого Змея способна исцелить даже этот недуг. Прекрасная
Главное — не умереть от ужаса на месте. И не грохнуться в позорный обморок. Не поможет. Ничего нового.
Нельзя терять сознание в присутствии врагов. Таких страшных врагов…
Что ж. Или умрет проклятый Эрик, или Анри наконец освободится от Ирии навсегда.
3
Эйда вновь — после стольких дней сонной настойки. Слаба как новорожденный щенок и не знает, где Мирабелла!
А для большего ужаса — рядом проклятый Роджер Ревинтер. Эйда — в его доме. В его руках. В ядовитых лапах этой змеиной семейки. Просто беззащитная пленница. Опять. Круг Бездны замкнулся. Захлестнул шею душной удавкой.
Дрожит кладбищенской белизной ровный потолок, трясутся светло-бежевые стены. Но не пол.
Льется в лицо слепящий день. Каретой это быть не может. Эйду еще везут — прямо в чужом доме? В доме врагов? Или ей просто настолько плохо?
Будто все былые ужасы слились воедино. Так не должно быть! Всё было напрасно! Так бывает только в Бездне. Эйда — уже там? Безжалостная мать была права в одном: Звездные Врата Светлого Ирия перед такими, как ее жалкая дочь, не откроются.
— Нет, успокойся. Тише.
Так Роджер Ревинтер пленнице тоже говорил. Когда на него что-то находило. В перерывах между честным исполнением приказов рыбьеглазого отца.
Но сейчас хоть не подсаживается слишком близко. И не пытается коснуться. Пока.
Слева — широкое окно. То самое — слепящее. Хоть светло-золотистые шторы и неприветливо задернуты. Ужасный цвет. Даже если когда-то Эйде и нравился. В невообразимом далеком прошлом. В детстве. Когда еще она была любимой сестрой и дочерью, а не презираемым позором семьи и порченым товаром.
А сейчас белый огонь из окна готов сжечь нынешную Эйду заживо.
Только окно — слишком далеко. Впрочем, Эйде сейчас и близко — не дотянуться. Даже не доползти.
Прыгать надо было в совсем другое — в облезлое, истертое веками. Ржавое. В амалианском монастыре. В весенний Альварен. Вслед за отважным Анри. Или вместе с ним и бедной, храброй Ирией.
— Эйда, я понимаю, ты не меня предпочла бы увидеть рядом. Но Ирию сейчас никто не отпустит. Это не в моей власти.
Ирию? Эйда — точно в Ледяной Бездне. Кто-то из жестоких Высших Сил осудил ее за грехи на общий костер с Ревинтером. Но Ирию-то в Бездну — за что? Она не совершила ничего дурного!
Или любимую сестру не отпустят как раз из Светлого Ирия? Как и папу. Тогда ясно, почему Ревинтерам тут ничего не сделать.
Ирий… Ирия… Самая лучшая в подзвездном мире сестра — и в жизни, и за Гранью. Лучший и самый светлый, самый родной человек в бестолковой жизни невезучей Эйды. Лучший — не считая любимой дочери.