Осень
Шрифт:
– В общем, будем действовать так, но с учетом индивидуальной обстановки, - как всегда, разумно сказала Ульяна.
– А на ее место кого подсунули? Утю, а?
– возмущался Женька.
– Положим, на Утю нападать пока не за что, - снова рассудила Ульяна. А вот наша Королева Марго...
С этого и началось на уроке. Маргарита Константиновна вошла сдержанная, деловитая. Она умела иногда напустить на себя этакую деловитость - не подступись! Девчонки вмиг оценили новый туалет, последний крик моды: расклешенная полудлинная юбка, синий джемперок-"лапша"
– Здравствуйте.
Опустились. Женька Петухов остался стоять.
– Что ты, Женя?
– Вы нам Горького советовали перечитать. "В людях", то место, где о королеве Марго...
– Женька охрип, споткнулся. Легкое удивление отразилось на лице Маргариты Константиновны. Женька продолжал хрипловатым басом: - Там королева Марго благородная, а некоторые, которых придумал не Горький...
Яростная краска хлынула на лицо и шею учительницы, она молчала, не совсем еще понимая, но подозревая что-то дурное.
– Там королева Марго - человек!
– взвизгнул дискантом Женя.
Несколько секунд была тишина. Маргарита Константиновна искала ответ. Все ждали.
– Не люблю околичностей. Говорите прямо, - наконец, нашлась она.
– Правду-матку?
– спросил Женя.
– Только.
Встала Ульяна, бледная, и громко, отчетливо произнесла такие слова:
– Вы, учителя, читаете нам лекции на разные высокие темы. Долг... честь... дружба. А вы, учителя, сами-то умеете дружить?
– Кто как, - ответила Королева Марго.
– Вы?
– в упор спросила Ульяна.
– По-моему, да.
– Нам казалось, вы с Ольгой Денисовной дружили.
– А!
– начала понимать Маргарита Константиновна.
– А-а, - протянула она и хотела что-то сказать, напрямик поделиться с ребятами, но тут произошло нечто невероятное!
– Вы ее предали, - услышала Маргарита Константиновна. И обмерла. Растерялась. Так растерялась, что не сумела с собой совладать.
– Врете! Клевещете. Клеветники!
Она настолько не сумела с собой совладать, что стукнула кулаком по столу.
– Не стучите на нас!
– взвизгнул дискантом Женька и стукнул сам.
А за ним - ужас, ужас!
– весь класс заколотил кулаками, а учительница, стиснув ладонями щеки, глядела на них отчаянным взглядом. И надо же было случиться, что в это самое время вошел директор Виктор Иванович. Просто нюх ищейки у этого человека: чуть где скандал, он тут как тут. Кулаки смолкли. Внезапность появления директора смутила и отрезвила ребят. Он стоял у двери, широкоплечий и хмурый.
– Что у вас происходит?
Учительница отняла ладони от щек, отвела челку (ребята знали привычку Королевы Марго отводить челку на сторону, когда почему-либо ей приходилось туго).
– Что у вас происходит?
– Урок.
– Шутить изволите, - замораживая ее ледяным взглядом и тоном, промолвил директор.
– Видите ли, я хочу дать им понятие о том, что такое хаос, чтобы затем яснее объяснить, что
Она несла явную несуразицу, но никто не фыркнул, напротив, всем стало страшно.
– После звонка придете ко мне в кабинет, - приказал директор и, круто повернувшись, ушел.
Когда дверь за ним затворилась, учительница сказала:
– Я беру на себя узнать все о случившемся с Ольгой Денисовной, и вы убедитесь, что учителя тоже умеют дружить.
Она была оскорблена. В чем они ее заподозрили? Посмели! Юнцы! Вы умеете быть жестокими и несправедливыми, юнцы!
Она так разволновалась, что не могла вести урок. Надо обдумать, что произошло. Маргарита Константиновне казалось, между нею и ребятами царит полное доверие. И вдруг... заподозрить, что она предала Ольгу Денисовну! В чем? Она толком и не знает даже, что с Ольгой Денисовной. Ушла на пенсию. Правда, скоропалительно уж очень, нежданно для всех. "Нежданно, но, когда случилось, ты, Королева Марго, всполошилась? Побежала разузнавать: что? как? почему? Выходит, правы твои девятиклассники. Чего же ты оскорбилась?"
Но все же вести урок сейчас она не могла.
– Я беру на себя узнать, что произошло, - повторила она.
– Условие вы не вмешиваетесь. А теперь откройте учебник на странице... и решайте самостоятельно.
Она отошла к окну, стала к классу спиной. За окном на школьном дворе оранжевыми кострами пылали осенние клены.
9
Блоковские часы Ольга Денисовна любила особенно. Она готовилась к ним с тем праздничным чувством, с каким в студенческие московские годы ходила в театр. В театре она жила, может быть, более реальной и, конечно, более полной и значительной жизнью, чем в действительности. Любовь, ревность, гордость, грусть, восторг - все, чем повелевают артисты. Она не называла этих чародеев актерами. Артисты! Как возвышен их дар, какой могучей властью над человеческими сердцами они наделены!..
...Блоковские часы. А пушкинские, лермонтовские?.. Да что! Она любила все в школе. Вот входит в класс, вся в предчувствии чего-то единственного. Им, своим сегодняшним ученикам, она открывает Блока впервые. Всегда впервые. И сама вместе с ними всякий раз переживает как бы первую встречу.
В портфеле изрядно потрепанная книга "Сочинения Александра Блока" в бумажной синей обложке с изящным белым орнаментом. Не спеша, торжественно вынимает синюю книгу, память студенческих лет.
О весна, без конца и без краю...
Последнее время директор Виктор Иванович, постоянно ею недовольный, ставил Ольге Денисовне в вину, что она редко пользуется пластинками с записью выдающихся чтецов вроде Журавлева и прочих.
– Читаете сама? А для чего у нас кабинеты, оборудованные по последнему слову методики?
Ольга Денисовна не спорила. Зачем? Все равно не поймет, для чего ей надо читать Блока самой и притом глядеть им в глаза.
А озеру - красавице - ей нужно,
Чтоб я, никем не видимый, запел
Высокий гимн о том, как ясны зори,