Осень
Шрифт:
— …Извини, деточка, но Рори уже ушла. Ей нездоровится, и я ее пораньше отпустила.
Аска собиралась попрощаться и уйти, но радушная хозяйка была занята разговором. С дождевика ее собеседницы капало, и рыжая недовольно нахмурилась: тепло кафе придется растерять под ледяной вечерней моросью.
— Спасибо, Сагири-сан. Я тогда пойду.
Девушка обернулась лицом к Аске, и перед капитаном Сорью вспышкой мелькнуло воспоминание о разговоре под холодным утренним ливнем.
— Капитан Сорью?
Аска вздрогнула,
— Повар Хораки.
Пауза затягивалась, становилась банальностью, в ней все отчетливее пахло тем неоконченным разговором, а хозяйка вежливо улыбалась, видя только встречу двух знакомых девушек.
— Мама приболела, поэтому я ненадолго, — сказала Хикари, упорно рассматривая тарелку. Воркующая хозяйка принесла им по порции простой разогретой закуски и ушла: дождливым вечером посетителей стало больше. Аж на два человека.
Аска кивнула, рассматривая девушку. У Хораки под глазами залегли серые тени, веснушки смотрелись оспинками, а огрубевшие пальцы поварихи стали тонкими и едва ли не прозрачными.
— Я тоже не собиралась задерживаться, — произнесла наконец Аска.
— Но дождь ведь, — подсказала Хикари.
— Ага, дождь.
Они помолчали.
«Да что мы, как в романах про дворян», — подумала Сорью, злясь на саму себя.
— И как там на службе? — не утерпела Аска.
Хикари вздрогнула.
— По-прежнему, — ответила она, пряча глаза. — Новой базы у нас так и нет, мы рассредоточены на авиабазах по периметру столицы.
— Ты с майором?
— Да.
— И как там она? Все не звонит, не пишет… — нарочито ехидно сказала Аска. Хотелось спросить грубее, но она сдержалась.
— Сейчас все очень сложно, капитан…
— Да какой я там капитан? — зло оборвала ее Сорью. — Аска я. Без Евы я никому толком не нужна, а раз уж ваш новенький водит последнюю, то… Ладно, словом, фигня это все. Так что сложного-то?
— Передислокации, — коротко ответила Хикари. Она отвела глаза и сделала вид, что вспышки не было. — Слухи ходят разные…
— Ведете героя в атаку? — поинтересовалась Аска, понимая, что безразличие удалось ей без труда.
«Мне все равно, я в отставке».
— Кого? — переспросила Хораки с удивлением, но потом замерла и вдруг подалась навстречу. — Героя больше нет.
— Что?!
— Тише, тише, — замахала руками повариха, оглянувшись через плечо на крохотный зал кафе. Возглас Аски, по счастью, внимания не привлек. — Это запрещено к разглашению.
— Но что…
— Я же сказала, тише!..
Аска покивала и придвинулась к девушке ближе, а та зашептала — быстро, словно боясь, что могут прервать или собеседница снова закричит:
— Его сбили, сразу же после битвы. Он сошел с курса.
«Сошел с курса…» Аска почувствовала холод в груди и негромко переспросила:
— Кто его сбил?
— Повстанцы. Он
Сорью облизала губы, а память и воображение наперебой штурмовали ее, услужливо подсовывали образы, обрывки, мысли, картинки.
«Его больше нет.
„Могу врезать тебе“ — это я Нагисе. Жаль, не выйдет танец та твоей могиле.
Чертов йокай опередила. И здесь опередила, хотя я даже сама не знала, что хотела сбить его.
Евы Синдзи больше нет.
„Стреляй, Синдзи!“
Евы Синдзи больше нет.
Ненавижу, тварь нулячая.
„Тебе не место здесь“.
„Спасибо, Аска!“».
Аска ладонями сжала голову и вонзила локти в столик. Отчего-то было невыносимо больно, и это была та боль, которую можно извести только еще большей. Сорью остановила себя за миг до того, как вцепилась ногтями в виски.
— Аска?
Голос был тусклым и подрагивал, будто шел через толстое стекло. Девушка провела рукой по лицу и убрала волосы с глаз. Хикари обеспокоенно смотрела на нее.
— Я в норме. У нас больше нет Ев?
Повариха снова осторожно заозиралась:
— Говорят, собирают еще одну. Спешно, но…
— Нет, значит, — удовлетворенно сказала Аска. — Вот и славно. С голой задницей на Ангела. «Эн-два» к бою, а пока течет время подлета — пожжем пехоту.
Хикари вздрогнула, как от затрещины, и тихо сказала:
— Больше четырехсот человек погибло в последний раз. И то только потому, что майор…
— Да плевать, — сказала Аска, глядя в глаза собеседницы, и впечатала кулак в столешницу. — Раз нет Ев, то дохнуть будут все, пока Ангелу не надоест.
«…И окажутся правы повстанцы, — зло добавила она про себя. — Чертова красноглазка права будет, и такие, как она, — выживут».
— Тодзи тоже так говорил, — тихо сказала Хикари и спешно провела кулаком под глазами, но Аска сквозь багровую пелену рассмотрела это движение.
— Тодзи?
— Он погиб, — просто ответила повариха.
Аска не имела понятия, кто такой Тодзи, но ниточка странного взаимопонимания между девушками оказалась слишком прочной.
«Это личная жизнь, капитан».
А еще вспомнился немой разговор перед тем, как Сорью рассмотрела синяк под глазом поварихи.
«Она спала с Синдзи. И этот ее Тодзи ей надавал. Как интересно: теперь ни у нее, ни у меня ничего нет».
Аска опомнилась под дождем. Проклятый город, жалкие пара дней уверенности в том, что здесь ей есть место, — это все молотилось в ее голове, и прошлое молотилось там же. Было сожаление: она больше не сможет прикоснуться к чудовищу, которое сохранило последние слова Икари. Было отчаяние: ей незачем возвращаться в армию, потому что пилот Сорью там никому не нужна. Была горечь: Хикари могла хотя бы вспомнить что-то, а ее собственная память обжигала больнее, чем ледяной ветер.