Осенняя женщина (Рассказы и повесть)
Шрифт:
– Уж потерпи, сыночка, потерпи. Скоро уже, скоро.
И Серега плелся, машинально переставляя ноги и тупо размышлял: отчего это бывает, что приходится терпеть? Всю жизнь терпеть?
В проходной плюхнулись на скамеечку, отдышались. Появился мужчина в белом халате, доктор должно быть, решил Серега. Это хорошо, уход будет за матушкой. Развернула старая тряпочку, подала документы-справочки.
– Ну и ладно, - сказал доктор.
– Ничего. Все уладится. Прощайтесь, да пойдем.
Мать встала, перекрестила Серегу и сухими губами поцеловала в щеку. Серега прослезился.
–
И тут взяли Серегу под белы руки, да крепко взяли и повели, чуть не понесли. Он не сразу сообразил, а когда сообразил, не стал рваться, а только оглянулся, словно ища защиты.
– Ступай с Богом, - проговорила негромко матушка.
– Ступай. Да лечись хорошенько, слушайся.
И вспомнилось вдруг Сереге, как мать провожала его в школу, в первый класс. День тогда стоял солнечный, памятный...
5. Чисто литературные мечтания
ЧИСТО ЛИТЕРАТУРНЫЕ МЕЧТАНИЯ
Перспективы ярки, контрастны, знобяще-манящие. М все благодаря русской литературе. Первое приближение к ним примерно таково...
Не глядя, протягиваешь руку к темному шкафчику с собраниями классиков. Нежно оглаживая переплеты, на ощупь длишь движение ладони, оттягивая сладостный миг... Но стоп! И наугад! Как из баньки в сугроб! Выхватываешь, подбрасывая томик, как картофелину из костра. Лакомо, весомо, обжигающе. До слюны, до спазма...
И полуприкрыв глаза, даже не прочитав имени, раскрываешь... Нет, она сама раскрывается, книга, словно бутон под протянутыми навстречу весенними трепетными лучами.
И вот оно, ароматным, тягучим настоем вливается, только бокал души подставляй:
"... выходя из кабинета, вошел в столовую, где прислуга спускала шторы на высоких солнечных окнах, заглянул зачем-то направо, в двери зала, где в предвечернем свете отсвечивали в паркете стеклянные стаканчики на ножках рояля, потом прошел налево, в гостиную, за которой была диванная; из гостиной вышел на балкон, спустился к разноцветно-яркому цветнику, обошел его и побрел по высокой темной аллее... На солнце было еще жарко, и до обеда оставалось еще два часа."...
Неимоверным усилием воли вырваться из этого колдовства, собраться с мыслями и... угодить в чары собственных раздумий.
Господа! Вы верили, что можете стать помещиками? По крайней мере, представляли себя в роли таковых? Ну не лукавьте, вижу, мечты играли с вами в эти игры.
А ведь как подумаешь, право, что действительно можно стать помещиком, инда оторопь берет, нежнейшими мурашками все тело осыпая.
И ведь очень даже запросто. Всего-то - купил участок, отгрохал хоромы, прислугу нанял. Житьишко! Чума!
И живем прямо с раннего утра. Боже упаси проспать златое утро с его первыми трелями и первым ветерком, волнующим вершины берез...
Но вот уже доносятся запахи с кухни, где кухарка запалила лучину еще за полночь...
И завтрак в постель. И накрахмаленную салфетку за воротник атласной пижамы. А сервировано на серебре. А запах из-под крышки такой, что ни за что не догадаешься, какое блюдо ждет тебя, но ни на долю секунды
Но позвольте, что же это за пятнышко на вилке! А? Григорий? Что молчишь? Кажется тебя, подлеца, спрашивают! "Виноват...". Это и слепому ежу ясно, что виноват. Что ж ты, братец, утро мне портишь? Как с такой вилкой жизнью наслаждаться? А? Думал ли ты об этом, мерзавец ты эдакий? Ты пойми, скотина, что именно такая вот мелочь, как пятнышко, и способна сокрушить идеальную картину целого мироздания! Понимаешь ли ты это, свинтус? "Понимаю...". Вот и видно, что не понимаешь, поскольку уж не первый раз нерадение за тобой примечаю. И потому отправляйся-ка ты, брат, на конюшню за нравоучением, коли такое чучело бесчувственное...
Ну да что значат эти досадные мелочи по сравнению с Природой! И вы выходите после завтрака на веранду, закуриваете и не торопясь идете вглубь сада, к любимой беседке, где с четверть часа не без приятствия размышляете о том, что все же завтрак был весьма недурен. Отнюдь-с!
А дальше, по темной аллее, заложив руки за спину, совершенно не торопясь (непременно во фраке!), спускаетесь к реке. Она уже многоструйным звучанием среди белоснежных кувшинок, приветствует вас из-за кустов тальника...
– Тимофей! Да ты, брат, с ума что ли сошел? Кто же тебе разрешил тут рыбу лавливать? А? Ну чисто идол языческий! Сговорились вы, что ли, с утра барина до слез расстраивать? И слушать не хочу! На конюшню, с-скотина!
Нет, совершенно невообразимо с этим народом ощущать гармонию жизни. Извольте тонко чувствовать и сострадать при эдаком хамском небрежении ко всему святому!
Но слава Создателю, есть еще птицы небесные, твари бессловесные и прочая фауна и флора благоухающая. И предмет особых забот ваших - фруктовый сад соток так на двадцать, чтобы не притомиться. Да оранжерейка заветная, где на спор с соседом и на посрамление ему вызревает зимой клубничка, да-с, черт ее возьми да и совсем!
Однако... Однако, что же это, господа? Обтрясли, изверги, яблоньку-красавицу!
– Степан! Куда же ты смотрел, обалдуй неописуемый? Ну-ка, не вороти рожу-то, не вороти... Так и есть. Пьян! Ах ты поросячье ты отродье! Напился, дурак, и все проспал... А? Ей Богу, расплачусь... Ну что с вами, анафемами, делать... Ну что?! Запорю! За-по-рю-у!!!
И в отчаянии, не торгуясь, скупаешь у соседей все возможные имения, объединяя в одно. Собирая земли. Дабы навести в ней единый порядок. Методом известным. С присвистом и воплями, слух рачительного хозяина услаждающими.
Вы только проговорите вслух, не торопясь, вдумчиво, но с сердцем это заветное слово: запорю! Ощутите его грани, рассмотрите оттенки, прочувствуйте душой и телом. Только тогда поймете, что такое настоящий помещик. А когда поймете, то жизнь положите ради достижения желанной цели...
Сладостные перспективы, сладостные. Есть ради чего жить. Читайте классику, господа! Читайте и перечитывайте, готовьтесь! А вы, господа литераторы, имейте совесть, пишите вкусно, черт вас дери! Иначе чем запомнимся тысячелетию грядущему?