Осевая метка
Шрифт:
Милота в моменте. Благословенный отдых под ровный шепоток зоны. Застывшие виды мертвого города. И бесконечная серость небес.
Белесый росчерк Оси ощутимо давил, бередя нервы потусторонним зудом. Любопытно, а что будет, когда подберемся к исполинскому фаллосу вплотную? Порвет к хренам?
«Директива»
«Приоритет»
И что? К чему выступление, железная? Экономь энергию и не мешай радоваться краткосрочному отдыху. Смена движется вопреки
– На ячейке задержимся?
– нарушил молчание Замес.
– Сперва дойдем, - хмуро сказал я.
Шест посмотрел на друга и постучал пальцем по лбу. Следи за словами, камрад, и не сглазь. Пилигримы люди суеверные.
Я поднялся, одернул плащ и подтянул автомат:
– Пройдусь.
Лёгкая тревога не дает покоя вплоть до иррационального желания заглянуть под каждый обломок, сунуть нос в каждую трещину изломанных фундаментов, а то и подняться на высоту. Чуйка молчит. Тогда какого хрена? Откуда давление?
Прошелся, иногда выстаивая по минуте у приметных развалин и слушая шорохи, что сочились из темноты провалов. К урбанистическим звукам, звучавшим где-то вдалеке, почти привык, но палец так и тянулся к спусковому.
По возвращении, не обращая внимания на вопросительные взгляды, расчехлил мобильный сенс и запустил диагностику. Хренушки хренаськи. Метров за 300 есть слабый отклик флуктуации, помеченный бледно зеленой точкой, и более ничего.
– Нихрена не чую, - счел нужным заметить посерьезневший Шест. – Но согласен, свербит.
Мелкая прищурилась, явно намереваясь спросить - где свербит, но Фрау положила ей руку на плечо и кивком показала на пакет крупы. Удивительно, но Крыса послушалась, не став обострять.
Я хмыкнул и перевел взгляд на Замеса:
– Ничего не забыл?
Он непонимающе хлопнул глазами, уловил мой интерес к извечной конфликтной парочке и отчего -то шепотом спросил:
– А наряды - это как?
– Прояви фантазию.
– Да ладно, - буркнул тощий.
Мелкая благоразумно промолчала. Наряды я выписал подопечным на автомате, не задаваясь вопросом – знакомы ли с терминологией? Но немного учения им не повредит, чтобы впредь знали, когда можно, а когда нельзя зубоскалить.
– 30 отжиманий, - немного задумчиво сказал умник. И покосился на меня.
Давай уже, прими как должное – отрасти зубы и пусть звон стальных яиц доминирует над окружением. Я поморщился:
– Еще немного и будешь отжиматься сам.
– 30 отжиманий, - надбавил уверенности Замес. – Живо.
Бойцы послушно обрушились в партер. А минут через десять, стараниями Фрау, и обед подоспел. Горяченькая наваристая похлебка из непонятных ингредиентов. Но заходила на ура, что категорически приветствую.
Поели, попили
Квартал сменял квартал и все различия заключались лишь в проходимости троп. В паре мест бойцам пришлось перетаскивать телегу через торосы обломков, что косвенно подтвердило - маршрут среди местных непопулярен, а значит смене более чем подходит. Пройдем задворками, как говорится.
А еще через часок на нас вышла группа ополченцев числом в пять боевых единиц.
Вот тебе и захолустье с неприметной дорожкой. Встречные силовики сильно напоминали рядовой патруль, что в сотый раз проходит никому неинтересный маршрут. В движениях уверенная ленца, на мордах слабый интерес и изрядное нежелание находиться в данной конкретной точке пространства. Но увидев смену, резко взбодрились и поспешили навстречу. Хотя шмалабои держали по-походному, чего искренне недопонял. Настолько уверены в собственной безопасности?
Один из опричников, вертлявый мужчинка с кривой ухмылкой и сальными волосами, окинул Марту жадным взглядом, посмотрел на Крысу, хмыкнул и уделил внимание Фрау. Иначе говоря, сделал все, чтобы я его пристрелил. Ну или тощий, который смотрел с легким недоумением – почему святотатцы еще живы?
– Поздорову, - сказал один из патрульных. И ткнул кулаком в бок вертлявому, чтобы поумерил пыл. – Кто будете?
– Пилигримы, - ответил я охотно. – Идем из Бора, ищем возможности.
– Это какие? – встрял второй ополченец – длинный, нескладный образец зонального сапиенса.
– Поторговать, да пообщаться, как водится, - пожал я плечами. Взгляд начавшего разговор потяжелел. А когда он разглядел Пугало, прицепленное к передку телеги, хмурости в патрульном образе прибавилось на порядок.
– А шмалабои, чтобы лучше шагалось, да?
– спросил вертлявый. И голос у него стремный – какой-то пискляво-скрипучий.
– Так поговаривают, ватаги шалят, - усмехнулся я. – Не слышали?
– То наша забота, - отрезал лидер.
– А с вас по паре био с носа.
– За что? – уточнил я, сохраняя доброжелательную мимику. И все равно ополченцы слегка дрогнули, крепче тиснув рукояти оружия. А на тощего лучше вообще не смотреть, судя по тому, что он мощно вдохнул, а вот выдохнуть забыл.
– За то, что ополчение не признало в вас нежелательный элемент, - оскалился мужик, выбивая дробь по цевью. Прям намек намеков. – Я вам даже метку дам, может на ширме не станут придираться.
– Бес, - зашипел вертлявый. – А может глянем, ну и туда, сюда…
Он не договорил, срезанный коротким тычком локтя. Бес, он же лидер, улыбнулся, демонстрируя прокуренные зубы. Порывшись в карманах, извлек на свет металлическую бляху с нацарапанной цифрой двенадцать и состроил выжидательную моську.