Ошибка в объекте

Пронин Виктор Алексеевич

— Этого я постараюсь добиться хорошим поведением там, за проволокой! — с вымученной удалью воскликнул Нефедов.

— Да? — удивился Демин.— Тут вы просчитались. Есть статьи уголовного кодекса… Осужденные по этим статьям ничего не заслуживают хорошим поведением. Да, хочу рассказать вам еще одну следственную тайну… При вскрытии Дергачевой был обнаружен золотой кулон украденный в универмаге.

— Так она его проглотила?! — Нефедов вскочил со стула и, шагнув к столу, уперся в него длинными руками.— Она его проглотила?!

— Проглотила,— кивнул Демин, не понимая, что же так потрясло Нефедова.

— О! — Нефедов приложил ладони

к лицу.— Значит, Дергачев был прав… Он меня не обманывал… А она молчала… проглотила и молчала, когда все это заварилось…

И тут с Нефедовым произошло еще одно превращение — согнувшись пополам, он хохотал, не в силах разогнуться, по лицу, искаженному судорожным смехом, катились слезы. Обессилев, Нефедов присел на стул, слезы, выдавленные смехом, теперь уже катились по его плачущему лицу.

— Подлая баба, подлая баба,— повторял он.

Залитые слезами глаза Нефедова, казалось, видели происшедшее в доме Жигунова, но только теперь он понял смысл всего происшедшего — так показалось Демину Где-то рядом была разгадка. Но в этот день Нефедов не произнес ничего связного.

Заговорил он только на следующее утро.

Заглянув в кабинет начальника, Демин поразился — Рожнов сидел в темном костюме и белой сорочке, смущенный парадным своим нарядом.

— Что происходит, Иван Константинович? Куда это вы? Никак, к ордену приготовились?

— К генералу приготовился. Неплохо бы тебе привести себя в порядок.

— Думаете, будет орден?

— Даст он тебе орден. Догонит и еще раз даст. Чтоб знал, как людей пачками задерживать.

— Я это делал только с вашего позволения.

— Ладно, ладно… Ввел начальство в заблуждение, осрамил, можно сказать, а теперь бумажками прикрываешься… Нехорошо. Подумай лучше, как оправдываться будешь.

— Ничего, Иван Константинович, авось. Картина преступления ясна, подтверждена показаниями, документами, экспертизами. Выдержим генеральский натиск.

— Говоришь, ясная картина? — Рожнов откинулся на спинку стула.— Хорошо, давай прокрутим еще раз, чтобы уж быть уверенными. Итак, что произошло?

— Преступление совершил Нефедов. Кто такой Нефедов? Красавец квартального масштаба, который решил однажды, что успех у девочек и в своей компании дает ему право на вольную жизнь. Драки, пьянки, озорство на грани хулиганства и так далее. Мать не в силах справиться с ним, отправляет к тетке. Заметьте — к старой женщине отправляется детина на третьем десятке лет. Там он знакомится с Бузыкиным. Вместе забираются в универмаг. Берут всякую дребедень, но помимо этого — золото. Нефедов решает, что началась новая жизнь. Он приезжает сюда, пытается продать золото. Подключает Дергачева. Вечером в доме Жигунова они встречаются, чтобы рассчитаться. Необходимо учесть обстановку в доме — весь день приходят и уходят гости, чужие люди, но все тянутся друг к другу, потому что… не к кому больше тянуться.

— Короче! — бросил Рожнов,— Из-за чего драка?

— Дергачев не может полностью рассчитаться с Нефедовым. Клянется, что отдал все, роется в карманах своей фуфайки и не может найти золотого кулона. Нефедов ему не верит. Дергачев действительно не виноват, он не знал, что его подруга жизни, хлебнув лишнего, обшарив фуфайку и найдя там золотой кулон, в спешке проглотила его, видя, что вещицу ищут. Дальше вообще все просто — ссора, оскорбления, драка, и Нефедов в беспамятстве или еще там как-то хватает подвернувшийся молоток и бьет Дергачева

по голове. К нему бросается жена Дергачева, ей тоже достается. Старик спит пьяный, Свирин — единственный свидетель. Нефедов, решив, что семь бед — один ответ, укладывает и его. Стаскивает в кучу тряпье, бумагу, поджигает и уходит. Через некоторое время, увидев, что дом не загорелся, возвращается. На этот раз все вспыхнуло очень хорошо. Дальнейшие события вы знаете. На пожар приезжает следователь Демин и все ставит на свои места.

— Прекрасно,— кивнул Рожнов.— А за что ты арестовал Борисихина?

— А разве он сам не написал покаяние?

— Написать-то написал, но только кое-кто не прочь это покаяние истолковать не в твою пользу — дескать, угрозами и принуждением заставил человека оговорить самого себя.

— Он написал это покаяние, когда я был в командировке,— улыбнулся Демин.— Меня в это время не было в Москве.

— Кое-кто готов поверить объяснению, что написано оно было раньше, а дата поставлена позже.

— Так,— усмехнулся Демин,— теперь, значит, мне предстоит защищаться и доказывать, что я не верблюд.

— Может быть, ты и в самом деле не верблюд, но это действительно нужно доказать.

— Нет.— Демин покачал головой.— Нет, Иван Константинович, доказывать это не надо. У нас, слава богу, презумпция невиновности. А если кто-то хочет доказать, что я верблюд — прошу. Я готов выслушать его доказательства.

— Ошибаешься. Презумпция невиновности защищает Нефедова, Борисихина и прочих. Но не тебя.

— Я что — рыжий?

— Слегка.

— Доказывать невиновность мне не придется по той простой причине, что Борисихин в своем покаянном письме написал правду. И эта правда вписывается в общую картину преступления. Когда он выволакивал из дома свою жену, старик мелко и пакостно похихикал над ним. И Борисихин, не сдерживаясь, ударил его. Поленом. Об этом он и написал. И не отказывается от написанного. А на следующий день, узнав о происшедшем, побежал тайком в больницу, чтобы узнать, жив ли старик, не убил ли он его. Он пробирался со двора черным ходом, перемазался в штукатурке и, естественно, дал мне повод задержать его. Кроме того, заметьте, никто не мог подтвердить, что в эту ночь он был дома.

— И молодого Жигунова ты тоже задержал за то, что он ночевал неизвестно где?

— С Жигуновым все сложнее. При обыске у него нашли зеленый шарф, а ворсинки от этого шарфа — на заборе. На шарфе пятна крови. По группе — кровь отца.

— Как ты это объясняешь?

— Когда Борисихин уложил старика в снег, Жигунов вместе с Нефедовым втащили его в дом и, конечно, перемазались. Вот и все.

— Знаешь, меня смущает зеленый шарфик… Ведь его видели на Нефедове, а нашли у Жигунова!

— Все просто, Иван Константинович. Шарф принадлежал Нефедову. И он был на Нефедове, когда тот приходил к Мисюку. Он оставался на Нефедове, когда тот с Жигуновым втаскивал старика в дом. В доме Нефедов разделся и шарф, естественно, снял, оставил на вешалке. Жигунов уходил изрядно выпивший. По ошибке прихватил шарф и пришел с ним в общежитие. Но жена, увидев, в каком состоянии муж, выгнала его. Жигунов ушел, как говорится, в ночь. Вытолкав его из дома, жена выбросила вслед за ним пальто и шапку, а шарф остался на вешалке. Жигунов провел ночь у своей прежней девушки, но молчал об этом. Не столько меня, сколько жены опасался. И, таким образом, дал мне основания заподозрить его в убийстве.