Ошибка в объекте
Шрифт:
Демин прошелся взглядом по комнате, с интересом осмотрел стенку из светлого дерева, усмехнувшись, постучал пальцем по полированной полке, поправил галстук.
— Вы ведете себя как оценщики,— усмехнулась Равская.— Правда, те здороваются, когда приходят в дом.
У хозяйки была великоватая челюсть, узкое лицо, правильный нос, а в глазах… нет, он не мог ошибиться… Она играла. В ее взгляде чувствовалась готовность говорить с кем угодно, о чем угодно, каким угодно тоном. Трезвость, цепкость, непритязательность. Вот-вот,
— Итак,— уже сердясь, сказала Равская. Она, видимо, недавно покрыла ногти ярко-красным лаком и пальцы держала врастопырку, чтобы не повредить маникюр. Но Демину почему-то показалось, будто она похожа на человека, который только что драл кого-то в кровь этими вот острыми длинными ногтями.
— Моя фамилия Демин.
— Очень приятно.
— Я работаю следователем.
— Даже так? — Равская удивленно вскинула брови.
— А это мой товарищ. Его фамилия Кувакин. Он тоже следователь.
— Два следователя на одну женщину? — усмехнулась Равская.
— Почему же,— Демин пожал плечами.— По женщине на следователя. Или вы ее не считаете?…
— Да нет, что вы… Она… Она ведь здесь не живет. Ты можешь идти, Лариса,— сказала Равская.— Я, наверно, задержусь. У товарищей, как я понимаю, вопросы… Они даже разделись, не ожидая приглашения.
— Мы очень культурные люди,— улыбнулся Кувакин.— Не входить же в одежде, запорошенной снегом, в столь изысканное жилище.
— Понимаю. Вы просто хотели понравиться мне. Итак, Лариса, до встречи.
— Одну минутку,— остановил Демин метнувшуюся к выходу женщину.— Вас зовут Лариса?
— Да…— настороженно ответила та, косясь на Равскую.— Я парикмахер, и Ирина… Ирина Андреевна иногда приглашает меня сделать прическу…
— Не надо, Валя,— сказал Кувакин, рассматривая чеканку, изображавшую красавицу на фоне камней и решеток.— Пусть идет. Ее показания у меня уже есть. Это Тищенко. Одна из подружек Григория Сергеевича.
— Да какая подружка, что вы! — воскликнула женщина возмущенно.
— Вы его тоже причесываете? — спросил Демин.
— Кого? Татулина? — она хохотнула.— Да там причесывать нечего. Сам справится.
— До свидания,— сказала ей Равская.
— Ирина Андреевна, как вам не терпится отправить человека в ночь, в снегопад, в сырость… А может быть, она тоже хочет побеседовать…
— Нет, что вы, я уже и так засиделась… Мне сына надо из садика забирать… У меня сын в садике,— пояснила она с некоторой гордостью.
— Ну, счастливо,— сказал Демин, усаживаясь в кресло. Он помолчал, ожидая, пока затихнет возня в коридоре, пока захлопнется за Тищенко входная дверь. И, только дождавшись полной тишины, повернулся к Равской.— Ирина Андреевна, у нас к вам несколько вопросов.
— Вообще-то я очень тороплюсь… У меня сегодня важная встреча,— она кивнула на растопыренные пальцы, как бы объясняя, почему она в таком виде.
— О, у нас совсем немного вопросов. Пока лак высохнет, мы и управимся.
— Разве что так,— Равская усмехнулась, взглянула на себя в зеркало и, убедившись что все в порядке, как-то очень уж по-деловому повернулась к Демину.— Слушаю.
— Ирина Андреевна,— начал Демин, тщательно подбирая слова и потому говоря медленно,— вы, очевидно, знаете, что недавно задержан некий Татулин Григорий Сергеевич, задержан при попытке продажи крупной суммы иностранных денег.
— Да, я слышала об этом.
— Татулин — ваш друг, приятель, знакомый… Не знаю, что из этих определений вы предпочтете?
— Я бы, с вашего позволения, остановилась на последнем.
— Знакомый? Отлично.
— Опять этот Татулин,— досадливо поморщилась Равская.— Вечно он оказывается замешанным в какую-то дурацкую историю, не в одну, так в другую, в третью! Знаете, есть, наверное, люди, призвание которых — доставлять неприятности своим знакомым! Вы часто встречаетесь с разными людьми, скажите мне — есть такая категория?
— Есть,— подтвердил Кувакин.— И довольно многочисленная.
— Вот видите! — непонятно чему обрадовалась Равская. Она поднялась с круглого пуфика, прошла к стенке, взяла пачку сигарет. Демин проводил ее внимательным взглядом, отметив и покрой брюк, и стройность ног, и вполне приличную в ее возрасте талию. Зад, правда, тяжеловат, подумал он и тут же опустил глаза, будто боясь, что она прочтет его мысли.— Закурите? — спросила Равская.— «Кэмел», между прочим.
— Спасибо, не курю,— ответил Демин.
— А я не откажусь,— Кувакин взял пачку, не заметив ни английских букв, ни верблюда на обертке. Он просто вытряхнул сигарету и сунул ее в рот
— Может быть, кофе? — спросила Равская.
— А вот это с удовольствием! — искренне сказал Демин.
— Знаете, у меня есть прекрасный кофе «Арабика»… Сейчас его достать трудно, все какое-то месиво в банках продают, но мне повезло… Знаете, по нынешним временам даже кофе без нужных людей не достанешь… Но… могу удружить. Так что вы связи со мной не теряйте.
— Не будем,— пообещал Демин.
Равская вышла легкой, гарцующей походкой, и тут же на кухне раздался шум передвигаемой посуды, звон чашек, зажурчала вода из крана. Все это должно было, очевидно, говорить о том, что все помыслы и заботы хозяйки — как можно быстрей и лучше угостить нежданных посетителей замечательным кофе.
— Зачем ты отпустил ее? — тихо спросил Кувакин.— Теперь она мозгами пораскинет, что к чему сообразит, а потом лови мышку-норушку.
— А ты обо мне подумал? — спросил Демин.— У меня от голода голова кружится.