Ошибки наших звезд[любительский перевод]
Шрифт:
— Мне было тринадцать, — снова сказала я, хотя в голове у меня крутилось только одно: увлечен увлечен увлечен увлечен увлечен. Я была польщена, но немедленно сменила тему: — А не должен ты быть на занятиях или типа того?
— Я прогуливаю, чтобы тусоваться с Айзеком, но сейчас он спит, так что я в атриуме, делаю геометрию.
— Как у него дела? — спросила я.
— Не могу сказать, то ли он просто не готов признать серьезность своего увечья, то ли его действительно больше тревожит то, что его бросила Моника, но он больше не о чем не говорит.
— Ага, — сказала я. — Как долго он пробудет в больнице?
— Несколько дней. Потом он отправится в реабилитацию или куда там еще, но вроде как будет ночевать
— Отстой, — сказала я.
— Тут его мама. Я пойду.
— Хорошо, — сказала я.
— Хорошо, — ответил он. Я почти слышала его кривую улыбку.
В субботу мы с родителями поехали на фермерскую ярмарку в Броад Рипл [24] . Было солнечно, редкость для апрельской Индианы, и все на ярмарке носили одежду с коротким рукавом, хотя температура не совсем это позволяла. Мы, хузьеры [25] , чересчур оптимистичны насчет лета. Мы с мамой присели на скамейку напротив производителя мыла на козьем молоке, мужчины в рабочем комбинезоне, которому приходилось объяснять каждому проходящему мимо, что да, козы его собственные, и нет, мыло на козьем молоке не пахнет козами.
24
Броад Рипл (Broad Ripple Village) — один из шести так называемых культурных районов Индианаполиса (расположен примерно в 11 км от центра города). Считается активным центром молодежной, особенно ночной, жизни, а также предлагает большое разнообразие ресторанов, художественных галерей, магазинов и других развлечений.
25
Хузьеры (англ. Hoosiers) — самоназвание жителей штата Индиана.
Зазвонил мой телефон.
— Кто это? — спросила мама даже до того, как я посмотрела на экран.
— Не знаю, — сказала я. Конечно, это был Гас.
— Ты дома? — спросил он.
— Эээ, нет, — сказала я.
— Это был вопрос с подвохом. Я уже знал ответ, потому что в данный момент я нахожусь возле твоего дома.
— Ох. Эээ… Ну, я думаю, мы скоро будем.
— Супер. Скоро увидимся.
Август Уотерс сидел на ступеньках у входа, когда мы подъехали к дому. Он держал в руках букет ярко-оранжевых, только-только начинающих распускаться тюльпанов, и был одет в футболку Индиана Пэйсерс [26] под флисовой рубашкой, что было совершенно не в его стиле, хотя и хорошо смотрелось. Он с толчом поднял себя со ступеньки, протянул мне тюльпаны и спросил: «Не хочешь поехать на пикник?». Я кивнула и взяла цветы.
26
Индиана Пэйсерс (Indiana Pacers) — профессиональный баскетбольный клуб города Индианаполиса.
Папа вышел из-за моей спины и пожал руку Гаса.
— Это футболка Рика Смитса [27] ? — спросил папа.
— Без всякого сомнения.
— Боже, мне так нравился этот парень, — сказал папа, и они двое немедленно ушли с головой в разговор о баскетболе, который я не могла (и не хотела) поддержать, так что я занесла тюльпаны в дом.
— Хочешь, я поставлю их в вазу? — спросила мама с широкой улыбкой на лице.
— Нет, все нормально, — сказала я ей. Если мы поставим их в вазу в гостиной, это будут общие цветы. Я же хотела, чтобы они были моими.
27
Рик Смитс (Rik Smits) —
Я пошла в комнату, но не стала переодеваться. Я причесалась, почистила зубы, нанесла немного блеска на губы и как можно меньше духов на шею. Я все смотрела на цветы. Они были агрессивно оранжевыми, практически слишком оранжевыми, чтобы быть красивыми. У меня не было ничего вроде вазы, так что я вытащила зубную шетку из стаканчика, наполнила его водой наполовину и оставила цветы прямо в моей ванной.
Когда я вернулась обратно в комнату, до меня донесся разговор, так что я присела на край кровати и прислушалась через тонкую дверь спальни.
Папа: «Так ты встретил Хейзел в Группе поддержки?»
Август: «Да, сэр. У вас чудесный дом. Мне нравятся ваши картины».
Мама: «Спасибо, Август».
Папа: «Значит, ты и сам перенес рак?»
Август: «Точно. Я отрезал свою приятельницу не из чистейшего, без всяких примесей, удовольствия, хотя это и является идеальной стратегией для потери веса. Ноги все-таки тяжелые!»
Папа: «И как сейчас твое здоровье?»
Август: «НПР уже четырнадцать месяцев».
Мама: «Это замечательно. Возможности медицины в наше время, они просто выдающиеся».
Август: «Я знаю. Мне повезло».
Папа: «Ты должен понимать, Август, что Хейзел больна, и будет таковой до конца своей жизни. Она захочет остаться с тобой, но ее легкие…»
В этот момент я появилась, заставив его замолчать.
— Так куда вы едете? — спросила мама. Август встал и склонился к ее уху, чтобы прошептать ответ, а затем приложил палец к губам.
— Шшш, — сказал он ей. — Это секрет.
Мама улыбнулась
— У тебя с собой телефон? — спросила она меня. Я покрутила им перед ней в качестве доказательства, наклонила тележку с кислородом на передние колеса и пошла. Август протолкнулся вперед, чтобы предложить мне руку, и я оперлась на нее. Мои пальцы обернулись вокруг его бицепсов.
К сожалению, он настоял на том, чтобы вести машину, чтобы сюрприз остался сюрпризом. Пока мы, постоянно вздрагивая, направлялись к месту назначения, я сказала:
— Ты просто влюбил в себя мою маму.
— Ага, а твой папа — фанат Смитса, что очень помогло. Ты думаешь, я понравился им?
— Конечно. Хотя, кому какая разница? Они просто родители.
— Они твои родители, — сказал он, смотря на меня. — К тому же, мне нравится, когда я кому-то нравлюсь. Это ненормально?
— Ну, тебе не нужно бежать вперед меня, чтобы придержать дверь, или душить меня комплиментами, ты и без того мне нравишься. — Он ударил по тормозам, и меня бросило вперед достаточно сильно, чтобы мое дыхание в этот момент стало странноватым и тугим. Я подумала о ПЭТ. Не беспокойся. Беспокойство бессмысленно. Я все равно нервничала.
Мы сожгли немного резины, с ревом отъезжая от знака «СТОП» перед тем, как повернуть налево, к абсолютно неадекватно названной смотровой площадке Грандвью (там, как мне кажется, открывается вид на поле для гольфа, но ничего грандиозного). Единственным местом в этом направлении, о котором я смогла вспомнить, было кладбище. Август дотянулся рукой до приборной панели, чтобы взять полную пачку сигарет. Он с щелчком открыл ее и взял оттуда одну.
— Ты когда-нибудь выбрасываешь их? — спросила я.
— Одно из преимуществ не-курения — то, что пачки сигарет хватает навсегда, — ответил он. — У меня эта примерно с год. Некоторые из них сломаны возле фильтра, но я думаю, что до восемнадцати с ней дотяну свободно. — Он подержал сигарету между пальцами, потом засунул в рот. — Ну ладно, — сказал он. — Назови мне что-нибудь, чего ты никогда не увидишь в Индианаполисе.
— Эээ… худых взрослых? — сказала я.
Он рассмеялся.