Ошибочная версия
Шрифт:
“Скобцов Алексей Никанорович. Ранее судимый. Был приговорен к восьми годам заключения с отбытием наказания в колонии строгого режима за участие в вооруженном нападении на инкассатора. Судимость первая, хотя, по данным следствия, до этого одиннадцать раз принимал участие в уголовных преступлениях. Возраст — тридцать девять лет. Клички — Тонечка, Сосед, Белый. Рост — 187 сантиметров, сложение нормальное, атлетическое, волосы темные, стрижет обычно коротко, цвет лица — смуглый, глаза — голубые, нос — прямой, средней величины, ноздри ровные, с правой стороны верхней
Анна Трифонова не скрывала ничего. Она подробно рассказала, как появился у нее с приветом от мужа Скобцов — Белый. Прожил в доме несколько дней, иногда выходя в город. Затем исчез, ничего не объясняя. И снова вернулся через два дня. А вскоре появился Костик. Она уже понимала, что они затевают преступление, но связь с Белым и смертельный ужас перед ним сделали ее послушной и безмолвной. О гибели лейтенанта Белова Анна не могла говорить — ее душили слезы Трифонова показала место убийства, сарай, где преступники укрывали труп Белова.
В доме Трифоновой были оставлены два работника милиции, хотя шансы на возвращение Скобцова и Приходько были практически равны нулю.
— Вот так обстоит дело, — закончил Чернобыльский. — Так что, Сергей Сергеич, можешь считать, что тебе повезло. Если бы и ты еще был включен в операцию, уж будь уверен, Горохов бы опять за тебя взялся. Но дело не в этом. Все нужно начинать сначала. Где они? Куда делись?
— А когда он уезжал?
— Кто? — не сразу оторвался от раздумий Чернобыльский.
— Скобцов. Трифонова сообщила, что он уехал и вернулся.
Чернобыльский назвал дату, Выборный аккуратно вырисовал цифру, обвел кружочком.
— Жалейка? — спросил полковник.
— Даты совпадают.
— Это я заметил. Но тут что-то не пляшет…
— Правильно, — согласился Выборный. — Это не все дело. Не все. Иначе они не пошли бы на убийство Белова. Они его оглушили. Первым ударом только оглушили. Если дело все — этого хватит. Скрывайтесь, уходите, пока он оглушен. А они добили его. Сознательно. Не хотели бежать, уходить не хотели. Им нужно было остаться здесь. Они еще не сделали дела.
— Ты считаешь, что Жалейка — не все. Пусть так. Но теперь они могут отказаться от дела. Вероятнее всего, отмажутся. Мы ведь вышли прямо на них. Есть чего испугаться. Слишком большой риск.
— Да, — согласился Выборный. — Риска многовато. Но если за ними два убийства… Игра крупная.
— Куда уж крупнее, — грустно усмехнулся полковник. — А данных у нас нет.
— Это они так думают, — сказал майор. — Они вправе считать — да так оно и есть, — что мы вышли на них в связи с Беловым. А о втором деле мы можем и не знать.
— А что мы знаем?
— Кое-что все-таки можем предполагать. И есть шансы найти соучастников Жалейки. Этот Георгий Александрович Вареник, которому дважды звонил Хаджиев, — возможная ниточка.
— Шансы маленькие. Упускать,
— Вот еще один факт. Исчезновение Скобцова из дома Трифоновой именно в дни гибели Жалейки. И неоспоримая связь Приходько с Сухаревым. И эта связь косвенно подтверждает слова Ковалева. Он ведь тоже ссылается на Валета.
— Ну, что предполагается конкретно?
— Идти по двум направлениям. Взять в поле зрения линию Хаджиев—Вареник. И искать Скобцова—Приходько. Эти два направления, если наша гипотеза верна, должны пересечься.
— Ты убежден, что дело, которое они планируют, в выходе на группу фарцовщиков?
— За эту версию методика, стиль поведения. Они не остановились перед двумя убийствами. Дело большое. Они сидели здесь после гибели Белова — дело еще не сделано. На что они могут рассчитывать? Только на одно — мы не знаем их дела. Жалейка вообще погиб не в Приморске — почему милиция обязательно должна связать убийство Белова и Жалейки?.. И стиль. Наглые, отчаянные. Нет, непохоже, чтобы они остановились на этом.
— А если их “дело” — что-нибудь другое?
— Не верю в это. Их надо ждать возле линии Хаджиев—Вареник. И эту линию разрабатывать И вести поиск по ним самим.
— Ну а как же с Сухаревым при такой версии?
— С установлением личности Скобцова ситуация с Сухаревым упростилась. Скобцов пришел к Трифоновой с приветом от мужа — он отбывал наказание вместе с Толкаченко. Линия Толкаченко—Сухарев у нас зафиксирована твердо. Вот так Скобцов вышел на Сухарева. Сухарев при таком раскладе типичный наводчик. Только не валютный — там он, как мне кажется, был просто неинформированным платным пособником, — а уголовный.
— Ну ладно, допустим. Тогда после убийства и ограбления Жалейки складывается промежуточная ситуация.
— Да. Если Жалейка курьер, то в Ташкент он ехал не с деньгами, а с товаром для реализации. При ограблении у него был взят товар. Золото, а не деньги. Товар надо реализовать. Где? Через кого? И все это крайне опасно. Мы знаем — у них нет в городе базы, нет постоянных и крепких контактов. Им даже негде было укрыть труп Белова на несколько дней. Естественный в этой ситуации ход мыслей — использовать Жалейкин товар для продажи его же компаньонам.
— Не исключено. Совсем не исключено, — задумчиво протянул Чернобыльский.
— Вот это их большая игра. Они выходят на компаньонов. В таком случае они могут рассчитывать на большой барыш.
— Резон есть, — согласился полковник. — Но пока это все умозрительно. Нужны факты.
— Будут факты, — упрямо и тихо сказал Выборный.
Девушка, которая упрашивала дежурного пропустить ее к “самому главному”, побрела через улицу. Пронзительно прозвучал сигнал трамвая, но девушка не подняла головы. И тогда Литвак решительно двинулся следом. Он нагнал ее уже в конце квартала.