Оскал Фортуны-2. Под несчастливой звездой.
Шрифт:
— Очень большая шишка, господин, — подтвердил командир слова подчиненного. — Только боги спасли его жизнь.
— Это потому, что я всегда ношу амулет великого Сета, — подтвердил сторож, показывая Сетиеру украшенный потертой эмалью бронзовый кружок с иероглифом. — А еще у меня есть талисман…
Не слушая его, жрец заторопился в храм.
Гебджедеф немного постоял, не зная, что делать, потом посеменил за первым пророком.
Рядовые жрецы, как всегда, все узнавали раньше начальства. Сбившись
— Огня! — резко скомандовал тот.
Откуда-то прибежал слуга с факелом. Первый пророк тщательно осмотрел толстую, оббитую медными полосами дверь. Потом массивный замок с фигурной прорезью. Сетиер снял с шеи один из многочисленных медальонов, повернул нужной стороной, взялся за ручку и, обернувшись, взглянул на замерших жрецов.
— Вам нечего делать?
Те сейчас же вспомнили о своих многотрудных обязанностях, а первый пророк, взяв из рук слуги факел, один вошел в сокровищницу.
Вернувшись, он, с облегчением заперев дверь и обратившись к по-прежнему стоявшему в коридоре слуге, велел позвать старшего из сторожей.
— Где этот придурок? — грубо спросил он у Гебджедефа.
— Там, мудрейший, — мужчина сделал неопределенный жест рукой.
— Приведи его на задний двор, — распорядился жрец.
Сидя на стульчике в тени храмовой стены, он третий раз слушал бессвязный рассказ.
— Там что-то валялось, — бухтел он, отчаянно потея, вытирая нос и вздыхая.
Первый пророк поморщился от запаха чеснока.
— Что?
— Не знаю.
— На что хоть это похоже? — Сетиер уже с трудом сохранял спокойствие.
— На птичку, — промямлил мужчина. — Только какую-то неправильную.
Потом взмолился.
— Не помню я, мудрейший! Оно на полу лежало! Я наклонился, меня значит и того…
Лицо сторожа сморщилось и стало походить на гнилое яблоко.
— Ничего я не знаю, мудрейший!
— Иди, — устало махнул рукой первый пророк. — Получишь пятнадцать палок.
— За что, мудрейший?!
— За то, что по дому Сета лазят все кому не лень! — заорал жрец и от души вытянул сторожа посохом по согбенной спине.
История казалась ему странной и непонятной. Ни украшения в молельном зале, ни сокровищница не тронуты, а в других комнатах ничего ценного нет. Ради чего понадобилось кому-то бить этого тупицу по голове?
Сетиер еще раз обошел все помещения храма и расспросил жрецов. Нигде ничего не пропало. Озадаченный первый пророк пришел в комнату отдохновений. Мебель, носилки, статуи, сложенный полог, все на месте. Тем не менее, не покидало ощущение, чего-то не хватает. Конечно!
Он упал на стул и скрипнул зубами. Справа у стены раньше стоял посох второго пророка. Опять
Разъяренный первый пророк послал слугу за старшим мождеем, а сам пошел готовиться к ежедневному ритуалу.
Исполняя обязанности верховного жреца, он с соответствующими молитвами и заклинаниями совершил уборку в комнате главной святыни, протер пыль со священной ладьи. Потом — то же самое у малой. Где дополнительно поменял ткань, обернутую вокруг статуи Сета. Белое пятно на ноге, послужившее поводом для расправы над Тусетом, потемнело. Воровато оглядываясь, Сетиер достал из-под рубахи маленький бронзовый флакончик с плотной пробкой и, смочив край тряпочки, стал осторожно втирать в дерево.
Как его уверяли, через месяц нога станет почти такой же, как вся остальная статуя, и в полумраке храма никто не заметит разницы. В воздухе распространился неприятный запах. Кланяясь и громко читая молитву, первый пророк вышел из комнаты. Ему осталось совершить ритуал только в комнате Бронзовой книги.
Первый пророк выполнил все положенные действия, а Моотфу так и не появился. Жрец отловил слугу, которого посылал к старшему мождею. Тот уверил, что передал все, о чем говорил хозяин, слово в слово. Сетиер начал злиться.
Он очень редко вкушал еду с храмовой кухни, считая её слишком грубой и недостойной своего желудка. Поэтому носильщики таскали жреца по полуденной жаре до дома и обратно. При этом специальный человек держал над головой жреца опахало из страусовых перьев.
Не стал он отказываться от этой привычки и сегодня. Восседая над головами слуг, он гордо смотрел вперед, не обращая внимания на встречных прохожих.
У ворот усадьбы его окликнули.
— Мудрейший! Господин Сетиер!
Он оглянулся. В тени стены стояли Моотфу и Убисту.
— А мы вас ждем, мудрейший, — довольно улыбался старший мождей, а на скулах первого пророка заходили желваки.
— Прошу вас разделить со мной трапезу, — словно выплюнул он слова приглашения.
Мужчины поклонились.
Пока хозяин принимал ванну, а гости умывались, расторопные слуги принесли дополнительные блюда.
Первый пророк намекнул супруге, что должен поговорить с приглашенными без свидетелей, и понятливая женщина ушла с детьми в сад.
— Из слов вашего слуги я так и не понял, что случилось? — спросил Моотфу, смакуя красное вино с медом.