Оскал Фортуны. Трилогия
Шрифт:
– Тогда почему ты не вышла за него замуж? – напрямик спросила танцовщица. – У тебя же такое богатое приданое!
– Он не захотел взять меня, – ответила молодая женщина, радуясь, что темнота скрывает краску, огненной волной залившую её лицо.
– И у вас ничего не было? – в голосе Мерисид читалось откровенное недоверие.
– Ничего, – вздохнула Анукрис. – Небраа мой первый мужчина.
– О боги! – вздохнула келлуанка. – Почему вы создали их такими слепыми?!
– Наверное, чтобы не завидовать женщинам, – вспомнила хозяйка слова своей наставницы
Какоето время Мерисид молчала, потом задала новый вопрос:
– Это ты сама придумала?
– Нет, конечно, – тихо засмеялась Анукрис. – Так говорила одна женщина, у которой я жила в Нидосе…
Не в силах удержаться, она рассказала келлуанке всю историю своей короткой, но насыщенной событиями жизни. Увлекшись, молодая женщина проболталась и о сокровищах Энохсета, и о нападении налетчиков на гостиницу, и даже про таинственные папирусы, за которыми охотятся могущественные враги Тусета. К счастью её новая подруга давно спала, время от времени сладко причмокивая губами.
Тусет медленно шёл к своему дому, и с каждым шагом ноги словно наливались свинцом. Беседа с Мерисид не внесла никакой ясности. Куда делся Треплос? Кто и как убил домашних?
Жрец с силой постучал в ворота. Тишина. Разозлившись, он стал барабанить кулаками, потом посохом.
– Ну, чего надо? – раздался сонный, недовольный голос. – Иди отсюда. Тут никого нет.
– Это пока еще мой дом! – вскричал разъяренный второй пророк.
– Мудрец! – испуганно вскрикнул ктото, и калитка резко распахнулась. Высокий, смуглый мождей поклонился, вытирая крошки с подбородка. – Прости, господин. Мы тут…
Он замолчал, отступая в сторону и пропуская жреца во двор. Тот огляделся. Второй стражник шел от дома, отрясая юбку.
– Господин Тусет! Извини, что заставили тебя ждать, – мужчина развел смуглыми, мускулистыми руками. – Сюда давно никто не ходит. Ну, вот мы и подумали, что ктото… безобразничает.
– Сегодня должен прийти жрецчтец для совершения ритуала, – сухо проговорил второй пророк.
Мождей взглянул на солнце, медленно поднимавшееся над горизонтом, и неуверенно пробормотал.
– Так вроде рано еще?
Не глядя на них, Тусет прошел в дом. От непривычной, мертвой тишины сердце сжало, словно каменными тисками. Еще пару дней назад он так стремился сюда, но сейчас замер на пороге главного зала, как будто ктото удерживал его силой. Жрец тяжело дышал, крупные капли пота, выступив на бритом черепе, скатывались на лицо.
– С вами все в порядке, господин? – озабоченный голос мождея разорвал охватившие его путы.
– Да, – глухо ответил Тусет, решительно шагнув в зал, сразу заметивл большое темное пятно на полу, а чуть дальше еще одно.
Обойдя их стороной, он заторопился в комнату Нефернут. Здесь царил полный беспорядок. Покрывало с кровати лежало на полу, возле опрокинутого столика кучей валялись баночки с красками. Очевидно, их хозяйка приводила себя в порядок, когда ктото ворвался в комнату. Но следов крови нигде не видно. Не в силах тут больше оставаться, жрец, пошатываясь,
Здесь царила идеальная чистота и порядок, все вещи лежали на своих местах. Тусет прошел к кровати, сел на аккуратно разглаженное покрывало и заплакал. Слезы катились из стариковских глаз, оставляя на морщинистых щеках мокрые дорожки, капали на белый подол рубахи, темнея мокрыми пятнами. В двери мелькнула смуглая физиономия в платке. Мождей не решился нарушить его скорбь и отошел на цыпочках.
Тяжело опираясь на посох, жрец встал, подошел к сундуку и откинул крышку. Он был уверен, что сверху лежит аккуратно сложенный льняной платок. Так и есть! Нефернут позаботилась о чистом белье. Тусет вытер слезы и повязал платок на шею, как делают многие старики с больными глазами.
Стражники сидели за столом в главном зале и о чемто перешептывались. Заметив его, мождеи встали.
– Ктонибудь из вас был здесь… когда это случилось? – спросил жрец, часто моргая.
Высокие, сильные мужчины смущенно переглянулись.
– Нет, господин, – проговорил тот, что посмуглее. – Мы дежурили на том конце города и ничего не видели. Только вчера утром господин Моотфу отправил нас сюда и велел сторожить дом.
– Старший мождей? – уточнил Тусет.
– Да, господин, – подтвердил стражник. – Мудрейший Сетиер попросил его об этом.
– Вам лучше обратиться к соседям, мудрец, – проговорил второй, деликатно прикрыв рукой рот. От него несло густым запахом кислого пива, лука и чеснока. – Их слуги услышали крик и позвали мождеев.
– Я так и сделаю, – согласился жрец. – А вы уберитесь здесь. Скоро придет мой брат и жрецчтец, нехорошо, если они увидят эту помойку.
Он кивнул на гору фруктовых косточек, кожуры и кувшин с отбитым горлышком.
– Сейчас, господин, – засуетился тот, что посмуглее, и стал сметать мусор в подол юбки.
Тусет покачал головой и вышел в сад, где сразу заметил новую крышу беседки, клумбы с красивыми цветами, которых не было раньше. "Она меня ждала", – с привычной болью подумал старик, шаркая сандалиями по выложенной кирпичом дорожке. Впереди показалось черное пятно, похожее на след ноги. Очевидно, здесь тоже ктото погиб. Тусет встрепенулся. Как же так? Неужели все слуги умерли молча? Что за наваждение на них напало? Он развернулся и, семеня, заспешил к воротам.
Калитка отворилась, едва жрец успел стукнуть по ней кончиком посоха. Старый привратник, кланяясь, приглашал его войти.
– Господин Караубис на службе, а госпожа дома.
Пока жрец неторопливо шел к дому, гораздо более просторному и богатому чем его собственный, ктото из слуг уже успел предупредить хозяйку о нечаянном госте.
Толстая, высокая женщина выплыла из дверей, словно корабль из бухты, распространяя вокруг устойчивый запах дешевых благовоний.
– Мудрейший Тусет, – она сделала попытку поклониться, узкое, старинного покроя платье с глубоким вырезом угрожающе затрещало. – Как я рада вашему визиту! Мы с мужем скорбим о постигшем вас горе.