Оскал Фортуны. Трилогия
Шрифт:
Одну из них оставили в Гивре, где внимательный Беснор заботливо ухаживал за раненым Сирзесом, вторую нагрузили на Туптаха. Кроме того, господин сам нес холщовую сумку, расшитую крупным бисером.
Толстый слуга шагал сзади и вздыхал, Александр то и дело поправлял лежащий на плече шест и отвечал на многочисленные вопросы молодого келлуанина, чья любознательность казалась ненасытной.
Они вчера проговорили половину дня, но у него остались вопросы и на сегодня. Бодро вышагивая по узкой дороге, Раамос интересовался, какие
Александр почти ничего не знал об Ольвии, кроме названий нескольких прибрежных городов. Поэтому, чтобы не заморачиваться, он пересказал любопытному келлуанину историю своей жизни в империи Тонго.
Но самое большое недоверие у Раамоса вызвал рассказ о снеге. Выросший в краю вечного лета молодой человек не мог представить себе обращенную в камень воду, а тем более скованные ледяным панцирем реки и озера.
Юноша высказался в том роде, что эта байка самая удивительная из всех, которые он когдалибо слышал. Даже шагавший сзади толстяк Туптах красноречиво хмыкнул и пробормотал чтото о пьяных болтунах. Тогда раздосадованный Алекс призвал в свидетели всех богов и богинь, честь воина и посмертное спасение души!
Тут келлуанина проняло. Он долго шагал молча, сведя к переносице тонкие густые брови.
– Господин! – подал голос Туптах. – Разве вода может стать твердой?
Александр так глянул на него через плечо, что тот испуганно втянул голову в плечи.
– Ты видел когданибудь, как плавят бронзу?
– Нет, – замялся слуга.
– Камни нагревают так, что они превращаются в жидкость, – наставительно проговорил Алекс. – Потом её заливают в глиняную форму. Жидкая бронза застывает и вновь становиться твердой.
– Както один из слуг моего отца ночевал под открытым небом в последний месяц разлива, – сказал Раамос. – Он замерз, заболел и умер. Если на твоей родине так холодно, как ты говоришь, то как там люди живут?
– Нормально, – пожал плечами Александр, в очередной раз поправляя шест. – Носят одежду из шкур животных, а в домах устраивают большие очаги, где день и ночь горит огонь.
Разговаривая, они нагнали вытянувшуюся цепочкой группу келлуан. Два десятка носильщиков тащили на плечах большие плетеные корзины. Впереди шел пожилой мужчина в одежде писца, а позади непринужденно болтали двое стражников с короткими копьями.
– Кто это? – понизив голос, спросил Алекс, которому надоели бесконечные вопросы молодого человека.
Раамос бросил быстрый взгляд и по какимто признакам сразу определил:
– Слуги храма Мина из Тмуита. Несут какойто груз в Билд или, может быть, в каменоломни.
Александр удовлетворенно кивнул и вдруг заметил впереди на дороге пузатого ослика
– Господин, почему у вас грузы переносят люди, а не домашние животные? – он кивнул на приближавшегося ишака.
Раамос смущенно потупился:
– Тут много причин… Ослы появились в Келлуане вместе с армией Ипия Курса. Когда легионы встали гарнизонами от Дельты до Львиного сепа, часть животных оказалась им не нужна. Тогда радлане стали раздавать их тем, кто им помогал.
Алекс отступил в сторону, освобождая проход меланхолически размахивавшему хвостом ослику.
– После того как великий Хотептах I изгнал заморских захватчиков, люди стали мстить предателям, осквернившим славное имя Келлуана!
– И заодно перебили всех ослов! – догадался Александр.
Молодой человек засмеялся.
– Ты угадал. С тех пор прошло много лет, но большинство, по старинке, недолюбливают несчастных животных. Вот почему их так мало.
– Ну, а лошади? – торопливо спросил Алекс. Лучше задавать вопросы, чем на них отвечать.
Раамос посмотрел на него словно фанат "Спартака" на толкиниста.
– Возить грузы на лошадях, все равно, что надевать лучшие драгоценности перед тем, как посетить уборную!
"Вот так сравнил!" – молча вскинул брови Александр.
– За пару лошадей можно купить усадьбу с прудом и садом! – вскричал молодой человек. – Их запрягают только в боевые колесницы, которые считаются лучшим оружием против восточных дикарей. Табунами управляет один из помощников самого великого визиря! Когда рождается жеребенок, его записывают в специальные книги, а пастухи получают особую награду от живого бога.
– Они у вас так плохо размножаются?
– Очень, – вздохнул Раамос. – Я слышал, что жалованье табунщика такое же, как у сотника обычных войск.
Алекс усиленно переваривал полученную информацию, заполняя пробелы своих знаний о жизни Келлуана.
В полдень остановились перекусить в густой тени высокого дерева со странной зонтичной кроной.
Солнце стояло высоко, но удушающей жары не чувствовалось, сменивший направление ветер нес легкую прохладу.
– Алекс, ты вот во многих местах побывал? – вдруг заговорил Туптах, раскладывая на пожухлой траве циновку.
– Был коегде, – осторожно ответил Александр.
Сидевший, скрестив ноги потурецки, Раамос както странно усмехнулся.
– В каких землях самые красивые женщины? – спросил слуга, доставая из корзины лепешки и лук.
Молодой хозяин рассмеялся и звонко хлопнул себя по ляжкам.
– Туптах самый неутомимый любитель женщин, которых я только знал!
Алекс постарался придать своему лицу задумчивое выражение. Очевидно, желая сподвигнуть его на более развернутый ответ, толстый слуга, положив на циновку бурдюк с пивом, наклонился вперед, и широко распахнув глаза, шепотом спросил: