Оскал Фортуны. Трилогия

Анфимова Анастасия Владимировна

Он поежился.

С самыми нехорошими предчувствиями Сентор вошел в каморку секретаря, куда до этого заходил всего два или три раза. Первым делом он увидел отодвинутый стеллаж, а уж потом очищенные от штукатурки кирпичи.

– Позвольте пройти, господин?
– вкрадчиво попросил Олиф.

Немного обалдевший Минуц посторонился. Писец осторожно протиснулся мимо него и с трудом вытащил один из кирпичей. Едва не уронив шкаф, Сентор подошел к стене, пошарил рукой в образовавшейся нише, недоуменно глядя на раба.

Умный писец стоял, пустив взгляд, держа в руках кирпич и предоставляя господину возможность самому во всем разобраться.

– Да он меня подслушивал, мерзавец!
– выдохнул хозяин.
– Ты говоришь, что нашел это случайно?

– Клянусь всеми богами!
– Олиф упал на колени.
– Я искал письмо. Свиток упал...

– Молчи!
– коротко приказал Сентор.
– Никому ни слова!

Писец послушно закивал.

– Особенно твоему господину, моему брату!

– Слушаюсь, господин Сентор, - испуганным козленком проблеял раб.

Младший Минуц быстро приходил в себя. Отыскав за поясом кошелек, он бросил Олифу большую серебряную монету.

Тот ловко поймал и еще раз поклонился.

– Найдешь раствор и заделаешь здесь все!

– Слушаюсь, господин.

– Сам!
– рявкнул Сентор.
– Чтобы ни одна душа не узнала! Иначе, клянусь Юпитом, я тебе язык обрежу.

– Я буду молчать, господин, - заверил Олиф, и глаза его алчно блеснули.

– Но сначала иди к воротам, - хозяин поправил тунику.
– Передай страже, как только появится Тиллий, путь немедленно идет ко мне!

– Слушаю, господин.

Сентор опять не мог сосредоточиться на работе, путаясь в цифрах. Плюнув, он встал с кресла и, прислушиваясь к шуму, доносившемуся из комнаты секретаря, принялся ходить из угла в угол. Раб, которого он сделал свободным, кормил, одевал и даже давал денег, оказался предателем! Неблагодарный скот подслушивал хозяйские разговоры, и одни боги знают, кому он их пересказывал.

Олиф оказался человеком расторопным. Вскоре он постучал в кабинет, доложив, что стена оштукатурена. Лично осмотрев кое-как заляпанные кирпичи, господин хмуро кивнул на деревянное корыто с остатками раствора.

– Вымой здесь все, чтобы рабыни не видели эту грязь!

Писец подобострастно кивнул. Сентор бросил ему еще одну монету.

– Да хранят вас все боги, господин, - согнулся тот в глубоком поклоне.
– Если только я смогу быть вам хоть чем-нибудь полезен...

– Сделай, как я сказал, и иди, - отмахнулся хозяин.
– Сегодня ты больше не понадобишься.

Поглощенный размышлениями, он тут же забыл о рабе. Мысли путались, догадки противоречили друг другу. Минуц злился, ему это не нравилось. Стало понятно, куда делся секретарь. Неблагодарный ублюдок сбежал. Не важно к кому. Главное - зачем?

Даже если Вул слышал его разговор с Акменом, без плана сокровища не найти. Там обозначен не только вход в подземелье, но и точный маршрут.

Папирус с чертежом хранится в этой комнате. Чувствуя себя ужасно глупо, Сентор запер дверь и, открыв тайник, проверил наличие плана. Вернув все на место, он лег на кровать, стараясь вспомнить все, что говорил архивариус. Нет! Только из его слов никак не возможно определить, где клад. Тогда почему предатель сбежал? Или настолько глуп, что рискнет явиться к новому хозяину только с пустыми рассказами? Не похоже. Неприятный ответ напрашивался сам собой. У секретаря есть план! Но откуда? Акмен сумасшедший, но не дурак. Он не отдал бы рабу то, что предназначено господину. Сам Сентер тоже ни на минуту не оставлял папирус без присмотра, сразу же спрятав его.

– Дерьмо богов!
– взревел Минуц, вскакивая с кровати, хватая подушку и швыряя ее в окно.
– Он знал! Негодяй! Он знал!

Мерзавцу известно про тайник и про то, как его открыть. Тогда почему он не взял золото? Мужчина бросился к барельефу. Тщательно пересчитал золотые монеты, заемные письма, расписки. Все на месте. Озадаченный Сентор сел в кресло, потирая пухлую безволосую грудь. Почему предатель не взял деньги?

– Потому что не дурак, - ответил он сам себе.
– Он умный мерзавец.

Если бы не находка Олифа, господин не стал бы переживать по поводу пропажи отпущенника. Нидос - опасный город, а Вул сам попросил разрешение жить вне дворца.

Остервенело ругаясь, Минуц разбил в щепки круглый столик с вазой, и немного успокоившись, стал думать, как сохранить приобретенные богатства до того дня, когда он сможет ими воспользоваться.

Вызванная рабыня навела порядок, вынесла горшок, поставила в новую вазу свежие цветы, а хозяин все сидел у окна, глядя куда-то вдаль. Зато, когда явился Тиллий, он уже знал, что делать.

– Никто его не видел, - развел руками отпущенник.
– Наверное, убили, а тело бросили в море или в водосток.

– Как ты девчонку?

Тот кивнул.

– Нет. Паршивец жив, - возразил Сентор.
– Он предал меня. Сейчас о кладе Сепиона известно кому-то еще.

– Откуда вы знаете, господин?
– пробормотал ошарашенный Тиллий.

– Можешь мне поверить, - махнул рукой Минуц.
– Жаль, я узнал об этом слишком поздно.

– Я найду его, господин, в какую бы дыру он не заполз!
– прорычал отпущенник.
– Клянусь богами верхнего и нижнего мира! Этот шакал будет сам умолять о смерти.

– Хорошо, что ты так думаешь, - одобрительно кивнул хозяин кабинета.
– Но это не главное.

Он замолчал, пристально глядя в маленькие глазки собеседника.

– А что главное, господин?
– растерянно пробормотал тот.

– Если сокровища попадут в чужие руки, я останусь просто богатым бездельником, а ты слугой, как говорят келлуане, - мужчина усмехнулся.
– Но если их получу я - Сентор Минуц Цицер...