Осколки чего-то красивого
Шрифт:
202. 29 мая 2003 г
—История нефритового порошка
Жил-был Печальный Алхимик на Краю Земли, где все реки впадают в великий океан Ничто.
Он всегда жил один, молчаливый и ясноглазый. Иногда он часами стоял на Краю и смотрел вниз — это был истинный созерцатель, который мог охватить Вселенную одним взором…
Просто он умел забывать обо всем.
И когда он колдовал в своей башне, он тоже забывал обо всем и становился похож на мальчишку,
И однажды ему открылся великий секрет, великая истина, из тех, что открываются самым достойным…
И Печальный Алхимик придумал "нефритовый порошок", который продлевал молодость.
Именно молодость! А ведь сколько чудес изобрели, чтобы продлить жизнь, и доживали до 200 и 300 лет уже немощные старики, не помнящие ничего и беспомощные… а он изобрел то, о чем все всегда мечтали…
Вот так: ты будешь жить свои 200 лет, но будешь молодым!
Тогда печальный Алхимик, улыбаясь и сияя от радости, собрался в дорогу, сел на ослика и поехал.
Он вез всему миру великое сокровище, он вез миру Мечту и Счастье в красном бархатном мешочке, но только мир об этом не знал…
Он добрел до города и постучался во дворец. Он был просто наивен, а два Тирана посчитали, что он великий маг, раз стучится в их двери, и впустили его.
Не зная ритуалов и церемоний Печальный Алхимик чуть ли не с порога рассказал им о "нефритовом порошке", и в глазах у Тиранов загорелась жадность.
— Отдай его нам! — велел Тиран I.
— Но я принес его всем людям, — возразил Алхимик.
— Мы раздадим его народу! — закивал Тиран II.
Но чистые душой всегда понимают, когда их обманывают, и Печальный Алхимик тоже сразу все понял. Но за спиной у него выстроилась цепь латников с обнаженными мечами.
— Отдай нам порошок, — сказали Тираны.
Алхимик попал в западню… Он думал: как же так? ведь это для всех, а больше порошка у меня нет…
Тогда он, тот, кто даже во спасение не лгал никогда, вынул из кармана мешочек с обычной солью и сказал Тиранам:
— Вот ваш порошок!
И ушел. Он не помнил, как ушел и почему его не остановили латники, — так тяжело на сердце было у того, кто научился лгать…
…Молчаливый и ясноглазый, он сидел как-то в густой траве, и закат был ему театром, и скрип стоявшей неподалеку ветряной мельницы — музыкой…
Мельник подошел к Печальному Алхимику и протянул ему краюху хлеба:
— Поешь, путник, — сказал он. — Куда путь держишь?
— Никуда, — отозвался Алхимик.
— А почему ты печален, путник?
И, сам не понимая себя, Печальный Алхимик рассказал свое горе незнакомому человеку.
Мельник сидел и слушал, не перебивая ни словечком…
— …скажи, добрый человек, — спросил его Алхимик, — как я могу подарить это чудо людям?..
—
Печальный Алхимик посмотрел на мельника недоверчиво, ибо не может доверять тот, кого обманывали и кто обманывал сам, но то ли это недоверие еще не успело пустить в сердце глубокие корни, то ли чистый и ясный взгляд мельника заставил вновь поверить в людей… как бы там ни было, Алхимик отдал юному мельнику драгоценный мешочек с "нефритовым порошком"…
…Шли годы, но не все оказалось так просто… Ох, не прост, не прост был "нефритовый порошок" — лишь тот, кто молод душой, был молод теперь и телом. И ходили в Вечной Молодежи творцы и влюбленные, и в Вечных Стариках — тираны и обыватели…
А Печальный Алхимик так и был похож на восторженного мальчишку, стоял ли он на Краю или колдовал в своей лаборатории… Все равно это был взъерошенный мальчуган с невероятно мудрыми глазами…
…Кстати, сколько он ни пытался, у него не получилось больше "нефритового порошка"…
(29 мая 2003 г)
203.
Да, есть сказки светлые, как кристалл (это светлые и веселые), есть — как слеза (грустные, но светлые). А есть мутные, как забродивший компот (несмешные), есть — как болото(неприятные)… ((темные тоже есть, но, слава Небу, я таких никогда не писал))…
Вот сегодня я создал что-то мутно-болотное… потому что есть в сказке о нефритовом порошке что-то неприятное…
204. 30 мая 2003 г —Это война
…Две недели продолжались ковровые бомбардировки. С неба летели мохнатые персидские ковры. Они плюхались в пыль мгновенно пустеющих по первому сигналу тревоги улиц или барабанили по крышам неказистых каменных домиков…
Когда самолеты скрывались за полосой дыма, из убежищ выбирались люди, терпеливо скатывали ковры и разносили их по складам, а потом на время забывали, что ковры скоро снова будут падать, и занимались своими делами. Жизнь шла потихоньку, от сирены до сирены. И стояла жуткая жара, и после очередного налета висела в воздухе пыль.
Мирой долго искал своего дядю по прозвищу Филин и нашел его вылавливающим здоровенный ковер из фонтана. Ковер намок и стал тяжелым и неповоротливым, и дядя Филин пытался подцепить палкой его край.
— Мирой, племяш! — обрадовался он, увидев мальчика. — Помоги-ка мне достать вон тот угол ковра.
Мироя не надо было долго упрашивать. Он юркой рыбкой нырнул в фонтан (вода здесь была такому маленькому мальчику, как он, по шею) и подал дяде край ковра.