Осколки чего-то красивого
Шрифт:
Чудеса…
Иногда я жалею, что я не бог; а иногда меня настораживает слишком настойчивое мое желание менять чужие судьбы.
О да… я бы хотел… мне совсем не нравится то, что происходит с Магалин — потому что это нечестно и неправильно… Вот только какое я имею право что-то менять? А? Лишать ее выбора? Решать за нее?..
Да… это хорошо, что я просто Бальгар — иначе сломал бы человеку жизнь, переделал бы все на свой лад и только потом понял, что так нельзя.
…занавес…
257.
Мне
Высоты я не боюсь. Все нормальные люди боятся, а я нет. Из-за этого в детстве чуть с двадцатого этажа не улетел — отец поймал за шиворот в последний момент…
Ну, посему я встал на самом краю, поставив ногу на бордюр, и стал смотреть по сторонам.
Снизу собрались любопытные. Ясно же, что парень, в джинсах, самодельной безрукавке(зарезал футболку, было дело) и кроссовках не крышу ремонтировать пришел. А скорей всего, прыгнуть собрался, возвещая миру о своей несчастной любви… ну что еще они могли подумать?..
Я прыгать не собирался, но, когда народу сбежалось слишком много, поспешил покинуть крышу, пока меня с нее не сняли.
Успел.
А вообще здорово прогулялся, открыв для себя иное измерение — проводов и гудрона, — населенное голубями.
Смотрели фильм "Черный пес"? Во, тоже хочу домик на крыше. Мечта…
258.
— Ты где был сегодня? Я тебе звонила…
— По крыше гулял…
— Чтооо?!! Да ты что, с ума сошел, Бальгар?! Да если б ты упал… если б… — ох, возмущение любимой девушки… сразу чувствуешь себя нужным… но виноватым…
— Да я… понимаешь, мне так одиноко было… а когда мне одиноко, я не думаю, что может быть это "если бы"… А вообще, когда я с тобой, я жить хочу и смерти боюсь… странно… а тут я просто гулял…
— Прости меня, мой хороший. Я совсем тебя забросила. Мы с братом суетимся насчет нашей выставки — у меня это будет первая… вот и получилось, что мы с тобой почти не видимся…
— А… — киваю. — А я думал, я стал тебе не нужен…
— Ты что, дурачок?.. — говорит Джулай и обнимает меня. — Я просто не хотела тебе говорить, чтобы был сюрприз…
О боги, какой булыжник с души у меня свалился! Больше не буду по крышам гулять!..
259. 13 июля 2003 г — воскресенье
Сегодня с утра я читал себе мораль.
Так, Бальгар, сейчас будем
[длинная часть, посвященная развенчанию созерцательского культа]
Короче, с этого дня давай-ка учись жить не только для себя. Даже у любимого человека иногда не бывает настроения тебя видеть. Это нормально. Не надо делать из этого армагеддец…
И… не гуляй по крышам, дурень. Высоты не боишься, хряпнешься еще — и поминай как звали…
260. 14 июля 2003 г
Когда легко на сердце, очень просто рисовать драконов.
261.
Бьются и погибают от жара лампочки мохнатые совки. Я снова подумал о свете моего города… А вот сейчас придет космонавт и скажет, что города в темноте вовсе и не светятся, что это все чушь и бред… и станет одной легендой меньше.
Видимо, так и умирают легенды…
262.
Я хотел бы поговорить с Бальгаром, которому 14. С этим парнишкой на распутье.
Я хотел бы поговорить с Бальгаром, которому 35…
Почему 14 и 35? Я не знаю.
Я иногда представляю, как бы мы встретились на Плато Судеб, как бы пожали друг другу руки и завели разговор. А потом поняли бы, насколько мы разные люди…
263. 15 июля 2003 г
—Возвращение
У подножия Махровой Горы стояли брат и сестра…
Брата звали Зар. Ему было 18 зим. Крепкий, невысокий, с золотистыми волосами. Он носил одежду из легкой кожи. На спине в ножнах дремал короткий меч.
А сестру звали Мира. Ей тоже было 18 зим, и была она златоволосой, как брат…
…Спускались сумерки, и Луна неспешно плыла по небу, обходя острый пик Махровой Горы. Махровой потому, что каменная громада лежала в объятьях ковра из нежных трав, с которыми хорошо заваривать чай…
Над бледными ночными цветами порхали мохнатые бабочки; в стремительно темнеющем небе проступали огромные звезды; ночь наполнялась стрекотом и шорохами…
…а брат и сестра стояли тихо и неподвижно…
— Сейчас. Уже скоро, — прошептал Зар, сжимая ладошку сестры…
Прошло несколько молчаливых мгновений, и Зар взвился, как пружина, показывая рукой на небо…
…Лунный диск пересекла тень крылатого дракона, на котором сидел человек.