Осколки чести
Шрифт:
— Назовитесь, бетанка, — прорычал он. Эти слова вызвали у нее дезориентирующее чувство дежа-вю.
Пытаясь обрести равновесие, она четко отсалютовала и нахально заявила:
— Капитан Корделия Нейсмит, Бетанская Астроэкспедиция. Мы — военное подразделение. Боевая часть. — Эта приватная шутка, естественно, не дошла до него.
— Ха. Разденьте ее и разверните.
Он отступил назад, наблюдая. Двое ухмыляющихся охранников подчинились приказу. «Не нравится мне такое начало…» Она натянула маску невозмутимости, призвав на помощь
— Немного старовата, но сойдет. Я пришлю за ней позже.
Охранник всучил ей пижаму. Она одевалась медленно, чтобы разозлить их: это был как бы стриптиз наоборот, точно выверенные движения напоминали японскую чайную церемонию. Один из солдат зарычал, а другой грубо отпихнул ее назад, к камере. Она кисло улыбнулась своему успеху, подумав, что хотя бы в чем-то еще может распоряжаться своей судьбой. «А если я смогу заставить их избить меня, то будут ли мне начислены дополнительные очки?»
Они затолкали ее в голую металлическую камеру и оставили там. Она продолжила игру, теперь уже просто ради собственного удовольствия: грациозно опустилась на колени и застыла в церемониальной позе — правый носок, как и положено, лег на левый, руки покоятся на бедрах. Прикосновение напомнило ей об омертвевшем участке на левой ноге, не воспринимавшем ни жара, ни холода, ни давления — этот сувенир остался у нее от предыдущего столкновения с барраярской армией. Корделия прикрыла глаза и позволила мыслям течь свободно, надеясь, что у ее тюремщиков создастся тревожное впечатление глубокой и, возможно, опасной сосредоточенности. Притворная агрессивность лучше, чем ничего. Около часа она провела в коленопреклоненной позе, сохраняя неподвижность; когда непривычные мышцы стали напоминать о себе особенно болезненно, охранники вернулись.
— Адмирал вас требует, — лаконично проговорил один. — Идем.
Корделию снова повели через бесконечные коридоры корабля; ее сопровождали двое конвоиров. Один ухмылялся и раздевал ее глазами. Другой глядел на нее с жалостью, что тревожило гораздо сильнее. Она задумалась, насколько время, проведенное с Форкосиганом, заставило ее забыть об опасностях плена. Они дошли до отсека офицерских кают, и остановились перед одной из овальных металлических дверей. Ухмыляющийся солдат постучал, и получил разрешение войти.
Эти адмиральские апартаменты сильно отличались от ее простой каюты на «Генерале Форкрафте». В первую очередь величиной — переборки, разделяющие две смежных каюты, были снесены, образуя таким образом втрое большее пространство. Все помещение было обставлено чрезвычайно роскошной мебелью. При ее появлении адмирал Форратьер поднялся с бархатного стула, однако она не сочла это жестом вежливости.
Он с хитрым видом обошел вокруг Корделии, наблюдая, как ее взгляд обследует комнату.
— Ну как, здесь получше, чем в тюремной камере, а? — поинтересовался
— Похоже на будуар шлюхи, — ответила она, играя на публику.
Ухмыляющийся солдат прыснул, а второй так вообще рассмеялся в открытую, но сразу же умолк под гневным взглядом Форратьера. Интересно, что такого смешного она сказала? Тут до нее начало доходить назначение некоторых деталей обстановки, и она поняла, что, сама того не ведая, попала в точку. Вот, например, что за странная статуэтка там в углу? Хотя, надо признать, она не лишена определенных художественных достоинств.
— И притом обслуживающей довольно своеобразных клиентов, — добавила она.
— Пристегните ее, — приказал Форратьер, — и возвращайтесь на свои посты. Я позову вас, когда закончу.
Ее уложили на спину на широкой неуставной кровати, закрепив руки и ноги мягкими браслетами, каждый из которых был соединен с углом кровати короткой цепью. Просто, устрашающе, никаких шансов вырваться.
Жалевший Корделию охранник, пристегивая ее запястье, едва слышно шепнул:
— Простите.
— Да ничего, — выдохнула она в ответ. Они мимолетно обменялись якобы равнодушными взглядами, скрыв этот тайный разговор от наблюдающего за ними Форратьера.
— Ха. Это вы сейчас так думаете, — все с той же гадкой улыбочкой промурлыкал второй охранник, застегивая другой ремешок.
— Заткнись, — прошипел первый, кинув на него яростный взгляд. Между ними повисло нечистое, гнетущее молчание. Наконец охранники удалились.
— Похоже на постоянную установку, — обратилась Корделия к Форратьеру. Она была странным образом зачарована: вся эта ситуация напоминала оживший гадкий анекдот. — А что вы делаете, когда не удается поймать бетанок? Ищете добровольцев?
Он нахмурился, но через мгновение лицо его снова разгладилось.
— Продолжайте в том же духе, — поощрил ее он. — Меня это развлекает. Это сделает окончательную развязку еще более пикантной.
Форратьер расстегнул воротник мундира, налил себе вина из совсем уж неуставного мини-бара, и присел рядом с ней с непринужденным видом человека, зашедшего проведать больного приятеля. Он внимательно разглядывал ее, и красивые карие глаза светились от предвкушения.
Она пыталась не дать волю нервам; может, он всего лишь насильник. Простой насильник — это еще вполне терпимо. Такие наивные, детские души, даже не слишком противные. Даже у порочности есть относительная шкала…
— Я не знаю никаких военных тайн, — сообщила она. — Вы зря тратите время.
— А я и не думаю, что вы что-то знаете, — равнодушно отозвался он. — Хотя в ближайшие несколько недель вы, несомненно, возжаждете рассказать мне все, что вам известно. Ужасное занудство. Меня все это не интересует. Если бы мне нужна была ваша информация, медики в два счета вытянули бы ее из вас. — Он отхлебнул вина. — Хотя любопытно, что вы сами заговорили об этом — возможно, чуть позже я отправлю вас в лазарет.