Осколки Минувшего
Шрифт:
Закончив работу с отчетами, государь принялся записывать вопросы к военным, дабы составить дальнейший план, если Вилмер все-таки провалится. Тогда Таби сможет вырвать инициативу в свои руки.
Николай не мог знать о жизни Кайлера и Фэллона, о предательстве четвертого кардинала и об успехах и трудностях подземной баталии. Ясно одно — не все шло по сценарию, иначе, чем еще можно было объяснить столь долгое отсутствие связи. И вообще, изначально план рассчитывался на несколько суток, а прошла уже целая неделя.
Допив кофе, Николай, не стал утруждать себя весьма долгой процедурой облачения
Покинув рабочий кабинет, император отправился в приемную, пробираясь по довольно нешироким коридорам бункера, в котором разместился секретный командный пункт империи. Оставаться в Кремле было крайне небезопасно.
Генералы уже ожидали главнокомандующего России и координатора союзных сил, как его именовали сербы, сирийцы и иранцы. Офицеры, по большей части, выглядели уставшими и потрепанными, но держались на ногах ради общего дела. Многие из присутствующих являлись закоренелыми монархистами и для каждого война была делом личной чести.
Едва в кабинете показалась фигура государя, как офицеры вытянулись по стойке смирно.
— Вольно, господа. — Спокойным тоном произнес Николай и характерным жестом ладонью показал: можно садиться.
Император занял место во главе стола, заранее опустив процедуру открытия совета с исполнением государственного гимна и прочими формальностями, которые имели место быть в размеренное мирное время.
Сам кабинет, в котором с трудом размещались два десятка человек, включая и самого Николая, выглядел куда беднее просторных и богато украшенных кремлевских залов. На серых каменных стенах висели только картины правителей новой династии и последних Романовых: Александра Третьего и Николая Второго, тезки нынешнего императора, к которым нынешний Николай питал особое уважение.
— Итак, приступим. — Главнокомандующий перешел к делу. — Положение на европейском театре удовлетворительное, как известно, наши уже в Версале. Китай выступил на нашей стороне и скоро придет на помощь. Однако, не стоит забывать про Америку, которая готовит контрудар и копит силы. К тому же, Китай пойдет за сильным, и легко заключит мир с Мардук, как только мы начнем проигрывать в Европе. Какие будут предложения?
— Ваше Высочество, мы до сих пор не взяли Дюнкерк. — Первым заговорил маршал Симонов, седовласый мужчина предпенсионного возраста. — Англичане способны нанести атаку и отрезать наступающие на юг силы. В совокупности с марсельской высадкой американцев, такой поворот может обернуться для нас катастрофой, равной битве под Сталинградом для немцев.
— Я понимаю, я уже говорил об этом с командующим фронта. — Император нахмурился. — Разве вы не читали отчетов перед тем, как явиться сюда? Или вы полагаете, что мы собрались здесь для того, что бы еще раз обсуждать уже принятое решение?
— Виноват, Ваше Высочество, не успел. — Офицер опустил взгляд.
— Я понимаю, у каждого работы непочатый край, однако же, мы — голова, наша армия — мышцы. А если голова не ведает,
Офицеры принялись что-то записывать в свои блокноты, вероятно дабы не навлечь и на себя гнев главнокомандующего.
— Еще будут предложения? Может вопросы? — Уже спокойно произнес Николай.
— Да, Ваше Высочество, разрешите обратиться! — Инициативу взял самый молодой из штабистов генерал-лейтенант Павлов, тридцати пяти лет от роду. В столь юном возрасте парню удалось совершить головокружительную карьеру, благодаря феноменальной памяти и умению маневрировать, наносить ошеломляющие удары в самых неожиданных местах. Прежде он сражался в Африке и на Ближнем востоке, где успешно громил террористов и наемников Мардук.
— Да, Виктор Алексеевич, слушаю. — Николай с любопытством взглянул на молодого человека.
— При всем имеющимся успехе в Европе, ситуация действительно складывается не вполне хорошая. Я читал сводки с фронта. Подкрепления, отправленные под Дюнкерк — капля в море по сравнению с девятью тысячами англичан и тремя сотнями танков. Наша группировка располагает всего двумя тысячами живой силы и полусотней танков. Помощь удвоит силу, но этого все равно мало. Враг копит резервы, и мы должны сбросить его в море во что бы то ни стало. Нужно больше техники, и самолетов. Промедление погубит нас! Флот англосаксов уже близко, мы подозреваем о десяти тысячах десанта, может больше.
— Хм. — Николай спешно отыскал донесение о перегруппировке войск во Франции. — Сейчас посмотрим еще раз. Вот вы, Виктор, сразу видно, подходите к делу со всей ответственностью. Не зря добились таких высот, будучи молодым. Хвалю.
Повисла тишина.
«В распоряжении наших под Версалем имеется тридцать тысяч, всего во Франции — больше ста. Почему же к опасному выступу отправили так мало? Командующий Краснов попросту боится контратаки французов, он же не знает, что последние и не думают сопротивляться. Так и побегут навстречу американцам или массово сдадутся в плен, как поступили их союзники». — Другого более-менее разумного объявления действиям Алексея Михайловича государь не находил. Император знал его много лет и считал мастером современного военного дела.
— Действительно, ситуация двоякая. По данным разведки Америка может высадиться в Бодро и Бретани и нам нужны люди. Выход один — бросить в бой резервы. — Николай вовсе не блефовал, пытаясь прикрыть генерала. Действительно, такая информация тоже имела место быть.
— Можно снять по одной дивизии, размещенной в Польше и Германии. К тому же, нет не малейшего намека, что финны вступят в войну. Нет смысла держать у финских границ целую армию, учитывая что силы соседей в трое меньше, и то рассредоточены по стране. Врятли Финляндии нужны проблемы. Скандинавия тоже выбрала нейтралитет. — Предложил кто-то из офицеров.