Осколки наших грез

Прай Кэрри

– Ты просто комок угнетений, – Снег сдержалась, чтобы не плюнуть. – Ты думаешь, что страдаю я, но это не так. Я люблю и говорю об этом. Здесь и сейчас. А ты прячешь правду за притворством и ненавидишь себя за это. Ты трус.

Я посмеялся и стал ближе на несколько шагов.

– Ты молода, но знаешь всё на свете… Так дай совет недоумку? Как мне поступить, чтобы не захлебнуться в омуте вины?

Расстояние между нами сократилось до минимума, но Снежана не отступила. Носы соприкоснулись, взгляды стали дикими.

– Просто делай то, что сам того

хочешь.

– Здесь и сейчас?

– Здесь и сейчас, – прошептала она.

Снежана использовала своё главное оружие так невовремя. Я снова стал слабым. Потянулся к губам и был готов прочувствовать вкус соли. Уснул, под колыбель её дыхания, под ритм испуганного сердца, но в последний момент очнулся.

– Перестань любить меня. Я этого не заслуживаю.

Глава#15

Утро не задалось с первых лучей, пообещав день полный неприятных сюрпризов. Впрочем, уже несколько недель я жил в предчувствие неладного и только сейчас выбрал сдаться, пустив безбедную, но такую бесполезную жизнь на самотёк.

От крохотной чашки, стоящей в центре стола, поднималась ароматная дымка кофе. Мать нарочно не спешила предлагать мне завтрак, словно знала о моих промахах и таила молчаливую обиду, либо не хотела говорить при Платоне.

– Благодарю, Александра. Ты восхитительно готовишь. Моим заграничным поварам есть чем у тебя поучиться. Поделишься секретом?

Пронырливый крот стал до неприличия частым гостем в нашем доме и уже не пропускал ни одного завтрака. Ещё немного, и расхаживающий в халате Сотников не будет для меня удивлением. Он верно и упрямо шёл к своей цели.

– Так считаешь только ты, Платон. За двадцать лет я не услышала похвалы от сына, – язвила мать, бросая укоризненный взгляд. – К моему сожалению, он порядком скуп на доброе слово, а порой и на дело.

Я всё чаще чувствовал себя чужим, даже в собственном доме, который так и не стал родным. Деньги, роскошь, друзья… Совсем недавно этого хватало, чтобы залатать душевные пробелы и быть полноценным, но все эти заплатки – дешёвая фальшь. Под красивой шкуркой злее становилось сердце.

– Да что с тобой такое? – хмурясь, спросил я. – Если я в чём-то перед тобой провинился, то скажи об этом открыто. Меня раздражают твои намёки.

Александра беззаботно дёрнула плечом, будто смахнула мою предсказуемость, и принялась интенсивнее водить тряпкой по столу.

– Ох, милый, ты тоже бываешь невыносимым, но нам приходится терпеть, – съязвила она, а после резко переключилась. – Я не могу найти Снежану, уже как несколько дней девушка не выходит на связь. Тебе что-нибудь об этом известно?

Перед глазами мелькнуло красное полотно.

– Да пропадите вы со своей Снежаной! – взбесился я, зарядив чашкой в стену. Осколки дождём разлетелись по комнате, заставив остальных замереть. Тогда в глазах матери вспыхнуло жгучее неодобрение. – Чем чаще вы о ней говорите, тем сильнее я её ненавижу. Избавьте меня от этого.

Спустя секунды я вышагивал по террасе в попытке

прогнать гнев и отдышаться. По правде повод был ничтожен, но так реагировало моё тело на всё, что касалось всеми обожаемой Лебедевой. Ведьма смогла завербовать каждого, но надурить меня не удалось. Полагаю, что это есть главная причина необъяснимого интереса.

– Матвей…

На крыльце показалась статная мужская фигура.

– Вот только не нужно включать заботливого папочку и читать мне нотации! – предупредил я Платона, нацелив на него палец. – Даже не думай!

Он примирительно поднял руки.

– Остынь, парень. Ваши семейные недопонимания меня совершенно не касаются. Я к тебе с другим вопросом. Отчасти предложением.

Половицы прогнулись под тяжестью его каблуков. И пусть вокруг не было ни души, Платон с опаской осмотрелся. Такое поведение показалось мне странным.

– Не буду ходить вокруг да около и буду прямолинеен, – прозвучало с некой угрозой. – Ты знаешь, Матвей, что мой статус результат общения с представителями разных миров. Так вышло, что крепкая позиция вынуждает переступить закон. Хотя бы раз, но вынуждает, – он откашлялся. – Тем не менее я всегда стараюсь быть справедливым, а подобное не всегда заметно окружающим. Люди коллекционируют промахи и в упор не признают чужие победы.

Мои плечи напряглись, готовясь к очередной ноше.

– К чему вы клоните?

– В последнее время совет «Эдема» бунтует. Они считают, что главный пост должен занимать человек семейный, не удосужившись закрепить свои домыслы логичным словом. Виной тому стало поведение моих сыновей на выпускном вечере. Люди опасаются, что вскоре станут заложниками безмозглых наследников, ибо одинокий отец не смог воспитать их по достоинству.

Ко мне начало приходить понимание.

– То есть, вам нужна верная спутница? Поэтому мы здесь? Хотите попросить меня подложить под вас мать?

Безупречное лицо Платона побагровело.

– Не буду отрицать, что с симпатией отношусь к Александре, но никогда бы не стал её использовать в этих целях. Дело в другом. Назар и Давид не должны знать об этом. Учитывая их выходку на банкете, куда те позвали дешёвых актрис, они не упустят случая создать фиктивный брак. Этого не должно случится. Пойми, я люблю их, но всему должно быть здравомыслие. Не дай им этого сделать. Мне будет куда спокойнее, если это право перейдёт к тебе.

Я поперхнулся воздухом и в громко хохотнул.

– Так всё-таки претендуете на Янковскую? Ладно, расслабьтесь, Платон. Уверяю, Сотниковы никогда не пойдут на такую жертву, даже ради власти. Вам не о чем переживать. Да и я не стану трепаться.

Моя речь его отнюдь не убедила.

– Это ещё не всё. Если революция всё же произойдёт, то первым претендентом станет семьянин Лебедев. Я уверен, что по старой дружбе Альберт откажется от звания, но ведь у него есть дети.

– Авдей? Нет, он ни за что не пойдёт на брак. Исключено. Даже забавно, что такой сильный мужчина трепещет перед самовлюблённым сосунком.