Осколки реальности

Калугин Алексей Александрович

Стена мрака, похожая на темное зеркало, в котором невозможно увидеть отражение, одним только своим видом внушала страх, от которого невозможно было избавиться, так же как невозможно было понять его причину.

Подтолкнув в спину чуть замешкавшегося Эйха, Андрей сделал глубокий вдох, на мгновение задержал дыхание и, по-бычьи наклонив голову, нырнул во мрак.

Когда же Андрей открыл глаза, которые он непроизвольно, как перед прыжком в мутную воду, зажмурил, ему показалось, что он оказался во сне. И вовсе не в бредовом, как можно было бы предположить, а в сопливо-розовом

сне, который можно увидеть, провалявшись в теплой постели до полудня, когда спать уже не хочется, а подниматься лень.

Место, в котором они оказались, не имело никаких пространственных ориентиров. Не было ни стен, ни потолка – все тонуло в розоватом, похожем на малиновый мусс тумане. Андрею даже показалось, что он чувствует сладковатый, знакомый с детства привкус на губах. Под ногами находилась какая-то твердая и ровная поверхность, но что она собой представляла, разглядеть было невозможно.

Солдаты удивленно, не понимая, что с ними происходит, смотрели друг на друга. Тона их полевых курток сделались как будто более мягкими и даже в какой-то степени приятными для взгляда. А оружие, которое они держали в руках, казалось почему-то не более опасным, чем детские игрушки, стреляющие разноцветными шарами из мягкого пластика.

– Что происходит? – чуть более громко и нервно, чем следовало бы, обратился к Гефару Андрей.

Стоя чуть в стороне, Гефар не без удовольствия созерцал растерянные лица людей. Он снова чувствовал себя хозяином положения и собирался насладиться этой ролью сполна.

– Это не преобразование, – отвечая на невысказанный вопрос лейтенанта, Гефар покачал головой. – Это – продолжение сказки о том, что после смерти человека ожидает вечный покой и мир.

– Выходит, мы умерли? – спросил Кадишш и усмехнулся, давая понять, что это всего-навсего шутка.

Однако за шуткой он прятал испуг. Хитро прищуренные черные глаза Кадишша быстро и суетливо бегали по сторонам, словно ища, за что бы зацепиться взглядом. У него вдруг возникли серьезные сомнения в благонадежности Гефара, который, хотя и выглядел хорошим малым, по сути своей оставался Воином Тьмы, и что там происходило в его темной душе, не мог знать никто. Да и есть ли у Гефара душа?

– Ты слишком легко хочешь избавиться от всех проблем! – Шагадди припечатал свою широкую ладонь к спине Кадишша, точно между лопаток, так, что тот даже поперхнулся карамелькой, которую держал за щекой.

Андрей еще раз, более внимательно огляделся по сторонам, чтобы на всякий случай наметить путь к отступлению. Но на том месте, где, по его предположениям, должен был находиться проход, через который они сюда попали, клубился розовый туман.

– Не очень-то это место похоже на Дорогу Мертвых. – Замечание Андрея было адресовано в первую очередь Гефару.

– Скорее на торт с розовым кремом, который готовила моя бабушка на День Радости, – добавил к этому свое наблюдение Лантер.

– А как, по-вашему, должна выглядеть Дорога Мертвых? – с едва заметным сарказмом поинтересовался Гефар, обращаясь одновременно ко всем присутствующим.

– Ну… – Андрей взмахнул

рукой, словно пытаясь не только ответить таким образом на вопрос Гефара, но заодно и разогнать окружающий его розовый туман. – Мне это место представлялось более темным и мрачным.

– И сырым, – счел нужным добавить Эйх.

– И вонять здесь должно серой, – вставил свое замечание Кадишш.

– А почему именно серой? – удивленно посмотрел на него Гефар.

– Ну, пусть не серой, – не стал настаивать на своей версии Кадишш. – Но чем-то мерзким вонять здесь непременно должно.

– Вы это серьезно? – Гефар с озабоченным видом сдвинул брови к переносице. Вид у него при этом был, словно у врача, который неожиданно для самого себя заметил у всех своих пациентов симптомы одного и того же весьма серьезного заболевания. Не получив ответа на свой вопрос, он озадаченно покачал головой. – У вас какое-то извращенное представление о потустороннем мире.

– Ну уж какое есть! – развел руками Шагадди. – А где сам Каффа-то?

– Я же просил вас быть сдержаннее! – Гефар в предостерегающем жесте выбросил перед собой руку с поднятым указательным пальцем. – Каффу не нужно звать! Каффа сам нас найдет!

– Ну, хорошо, а нам-то что теперь делать? – спросил Андрей. – В какую сторону идти?

– Нам никуда не нужно идти, – снова покачал головой Гефар.– Мы должны просто ждать.

– Пока нас найдет Каффа?

– Именно, – утвердительно наклонил голову Гефар.

– И как долго? – Андрей машинально глянул на часы.

Гефар досадливо цокнул языком и покачал головой.

– Вы до сих пор не уяснили для себя, что время в зоне запредельной реальности является величиной относительной? – спросил он с видом строгого педагога, недовольного резко снизившейся успеваемостью одного из своих лучших учеников.

– Мне нет никакого дела до относительности времени. – Андрей достал из кармана таймер и продемонстрировал его Гефару. – Мы должны отыскать группу Ги Церкуса прежде, чем истечет время, отмеряемое этим прибором.

– Серьезно? – Гефар насмешливо вскинул брови, после чего осторожно взял Андрея за кисть руки и развернул ее так, чтобы лейтенант сам мог видеть таймер, который держал в руке.

На табло таймера цифры, отмеряющие часы, скакали со скоростью, свойственной обычно тем, что отсчитывали секунды.

В первый момент Андрей замер в немом изумлении, отказываясь верить тому, что происходило. Затем он почувствовал внезапную слабость в коленях и локтях, а по позвоночнику пробежала крупная холодная дрожь. Примерно то же самое он испытал пару лет назад, когда, заболев гриппом, с температурой под сорок градусов попытался подняться на ноги,– состояние полнейшего бессилия и отчаяния, когда вдруг с отчетливой ясностью, граничащей с мистическим прозрением, начинаешь понимать, что все, происходящее вокруг, никоим образом от тебя не зависит, и если ты вдруг исчезнешь навсегда, то мир в целом никак на это не отреагирует. Даже лист с дерева не упадет, – хотя, казалось бы, какая малость, совершенно несопоставимая с человеческой жизнью…