Осколки старого мира
Шрифт:
Сперва Лане захотелось его стукнуть. Но потом речь ученого стала достаточно понятной.
— Вроде исполнения желаний? — уточнила девушка.
— Отчасти, — кивнул Килиан, — Но не совсем. Исполнение желаний затрагивает абстракции и глобальную перспективу. Я же должен четко описать событие в ближайшем будущем. Если это окажется не то, что мне нужно на самом деле, то я сам себе злобный антропоморфный дендромутант.
Иоланта не знала, кто такой этот дендромутант, но сочла, что это некритично. Суть она поняла. Это заклятие
— Еще что-нибудь?
Чародей кивнул:
— Также я владею магнитокинезом.
— Это вроде телекинеза?
— Почти. Это манипуляция магнитными полями. В том числе позволяет перемещать металлические предметы. Но и во взаимодействии с молниями дает пару любопытных применений.
Что-то подсказало Лане, что если спросить ученого об этих применениях, он опять начнет умничать. И тогда она его все-таки стукнет.
— Это все? — спросила она вместо этого.
— Почти, — поморщился юноша, — Есть еще всякие мелочи: я могу общаться с животными, ускорять гомеостаз… Заговаривать кровь, — торопливо поправился он, увидев ее выражение лица, — И определять направление по симпатической магии. И немного отводить глаза, но это у меня пока плохо получается.
— Понятненько…
Несколько секунд Лана колебалась, стоит ли говорить то, что она собиралась. Она боялась, что если окажется неправа, выставит себя дурой. Но все-таки решилась.
— Это ты отправил ту птицу с письмом для графа Рогана?
— Я, — легко согласился Килиан и быстро, прежде чем она успела задать следующий вопрос, перехватил инициативу:
— Откровенность за откровенность. Я верно предполагаю, что перед разговором со мной ты наложила заклинание, позволяющее тебе чувствовать ложь?
Тут он застал ее врасплох. Чародейка была уверена, что он не догадывается. Ну, и как теперь судить, говорил он правду, потому что был искренен, или всего лишь потому что знал о заклинании?..
— И как, я прошел проверку? — осведомился ученый, верно истолковав ее молчание.
— Ты соврал только один раз, — ответила Лана, после чего, в ответ на его удивленный взгляд, пояснила, — Ты сказал, что понятия не имеешь, кто мог восстановить технологию Дозакатных. Но это неправда.
Килиан задумался, а потом махнул рукой:
— Тут расхождение пониманий. Я не знаю, кто кому могло хватить знаний и мастерства, чтобы сделать это. Но у меня достаточно информации, чтобы высказать одно небольшое предположение… Которое я предпочел не озвучивать, потому что звучит оно совершенно безумно, и я предположил, что ты мне попросту не поверишь.
Иоланта нахмурилась:
— Что же это за предположение?
Чародей выдержал драматическую паузу.
— Я думаю, что технологию этим людям дал никто иной как Лефевр собственной персоной.
— Владыка?! — воскликнула, всплеснув руками,
Она переключила внимание на это известие, отвлекшись от мотивов союзника.
— Ну да, — кивнул Килиан.
— Но ведь Владыки уничтожены! Они все погибли при Закате!
— Так считается, — поморщился ученый, — Но что там было в действительности, дело темное. Ни тебя, ни меня там не было, а источники того времени по большей части обрывочны и к тому же пристрастны. Если допустить, что кто-то из Владык мог выжить… Правда, само по себе это не отвечает на вопрос, почему он проявился только сейчас.
— А что там за координаты искали убийцы? — вспомнила Лана, — Наверняка ключ именно в них.
О том, что они узнали от пленного, Тэрл ей рассказал. И название координат сказал, но его она забыла. Она вообще запоминала в основном суть, а не детали.
— Гмундн, — подсказал ученый, — Так сказал тот чернокожий. И знаешь… Есть у меня подозрение, что я знаю, кто в курсе об этих координатах.
— Координаты Гмундн? Он сказал именно так? — в голосе Герцога послышалось что-то похожее на эмоции.
Герцог Леандр Идаволльский слыл человеком жестким, суровым и неулыбчивым. Лицом, сложением и пышной гривой седых волос он походил на старого, матерого льва. Дополнительно впечатление усиливалось величественной походкой и зычным, внушительным басом. Его одежда была простой для его положения: красный камзол без украшений, черные брюки, кавалерийские сапоги, шпага на боку. Даже корона его представляла собой грубый бронзовый венец с единственным драгоценным камнем — торчавшим у лба, как третий глаз, кубиком красного яхонта.
Таким же был и характер герцога — суровым и практичным. Он был фанатиком государственных интересов. Все свое время он посвящал работе, а все свои помыслы — процветанию Идаволла. Он был безжалостен и в то же время бескорыстен, хитер какой-то звериной хитростью и холоден как льды мифического Севера. Он не пытался даже делать вид, будто любит жену и сына: он относился к ним именно как к тем, кем они являются, — дополнительным кирпичикам в фундаменте великой страны.
С Герцогом Тэрлу общаться было гораздо проще, чем с Амброусом, душой компании и дамским угодником. Они говорили на одном языке.
— Да, именно так. Вы знаете, что это?
Леандр покосился на присутствовавшего здесь же Рогана. На лице Герцога не отразилось ни одной эмоции, но Тэрл знал, о чем он думает: стоит ли рассказывать при представителе другого государства, да еще и недавнего врага. Но в итоге Герцог все же заговорил:
— Я знаю немногое, но того, что я знаю, достаточно, чтобы понимать, что нам грозит катастрофа.
Герцог встал и прошелся по комнате, собираясь с мыслями. Это был верный признак того, что ситуация критическая: как правило, даже неприятные мысли он принимал, ничем не выдавая нервозности.