Осколки (Трилогия)

Иванова Вероника Евгеньевна

— Хочу. И сделаю.

— Верю. Но что-то держит вас на месте… Если имеется и желание, и сила его осуществить, я вижу только один повод медлить.

— Какой?

Он вздохнул, присел на лавку и подпер руками подбородок.

— Окружение. Или вы предполагаете, как ваши действия будут восприняты, и вам это заранее не нравится, или же… Не можете предугадать впечатления других людей. Оба случая неприятны, но в первом из них вас будут терзать сожаления, а во втором — сомнения.

Да, пожалуй. Я знаю, как поступлю, и знаю, что не все вокруг смогут быть довольны. Многие, но не все. И как раз в числе этих

некоторых находятся люди, особенно важные для меня. Но думать о дурном буду, когда придет срок ему наступить, а пока…

— Вы правы. Но именно сейчас меня тревожит уже свершившееся. Я боюсь.

— Боитесь? — Он пристально вгляделся в мое лицо. — Пожалуй. Но боитесь не реальной опасности, а выдуманной. Существующей только в вашем воображении.

Почему-то его слова показались мне обидными.

— Много вы понимаете!

Соглашается:

— Немного. Сам грешу пустопорожними переживаниями. Если желаете доверить свои страхи словам, выслушаю. Если нет, уйду: навязывать вам свое общество против вашего желания я не намерен.

— Вы…

Джерон поднялся на ноги и коротко поклонился:

— Доброго дня, dan Ра-Гро.

Сейчас он, действительно, уйдет, а я останусь. Наедине. С самим собой. Не-е-е-е-ет!

— Постойте!

Он обернулся уже в дверях.

— А я уже.

— Что?

— Стою.

Ахм-м-м-м. И что говорить дальше? Да, в части словесных баталий этот парень не уступит даже Ра-Дьену, самому большому из знакомых мне любителей поставить собеседника в тупик. Стоит, разумеется. И что особенно занятно, никоим образом не показывает, что делает одолжение, задержавшись по моей просьбе. Просто терпеливо ждет. Как же проходили предыдущие годы его жизни, если он ухитрился обучиться искусству, которое я сам только-только начинаю постигать? Впрочем, мне почти все доставалось без особых усилий, и жена в том числе: если бы вынужден был биться за каждый вдох, наверняка, тоже годам к тридцати стал бы спокоен, как скала. Если бы дожил.

— Я не хотел…

— Обидеть? Полно! Простите, что предложил свои услуги, но мне на мгновение показалось, что вы в них нуждаетесь, только и всего. И если я ошибся, то вина за ошибку ложится на меня.

— Вы не ошиблись.

Он прислонился к косяку и спросил:

— Расскажете?

— Вряд ли вам будут интересны мои бредни.

— Важно, чтобы они были интересны вам: считайте, что я… Никогда не откровенничали с зеркалом?

Я фыркнул, вспомнив свое домашнее зеркало. Вот уж перед кем не хотел бы растекаться в жалобах, так это перед заключенным в стеклянную гладь старым ворчуном! Хотя он бы, вне всякого сомнения, потешился бы.

— Я сказал что-то смешное?

— В некотором роде… Просто зеркала бывают разные.

— О да! — Он с какой-то странной грустной нежностью посмотрел на сжатый кулак правой руки. — И каждому из нас уготовано свое. Так о чем вы хотели поговорить?

— Мне нужно съездить в родовое поместье.

— И в чем же дело?

— Боюсь.

— Чего именно? Возвращения к истокам?

— Можно и так сказать… Боюсь встречаться с матерью.

В зеленых глазах появилось искреннее недоумение:

— Почему?

— Она… Ее огорчит мой вид.

— Не понимаю.

— Мои волосы.

— И что с ними такое?

— Они КОРОТКИЕ.

— Ну да, короткие. И выглядите

вы очень даже неплохо. Вашей матери больше нравится, когда вы носите косу?

В самом деле, не понимает. Эх, не надо было заводить весь этот разговор. Хотя, а кому еще я могу сознаться в своих страхах? Не с Вигером же откровенничать: он и так всю дорогу обратно смотрел на меня глазами, полными жалости.

— У меня должны быть длинные волосы. То есть, у Стража должны быть длинные волосы, иначе он не может исполнять свой долг.

— Хотите сказать, что сейчас не способны разговаривать с водой?

Тон голоса напомнил дорвавшегося до игры ребенка, а мигом позже…

Правда-правда-правда не можешь? В самом деле, в самом деле, в самом деле? Врешь, врешь, врешь!..

Волна смешливого удивления накатила, сбила с ног, смяла и отхлынула назад. А когда я отдышался, Джерон повторил тот же вопрос, что мгновением раньше наполнял мое сознание:

— Правда?

Могу или нет? И сам не знаю. Сейчас, кажется, читаляснее ясного, но вчера вечером не мог докричаться ни до чьих ощущений, в том числе и своих собственных. Что со мной происходит?

— Судя по многозначительному молчанию, кое-что вы все-таки в моих мыслях уловили. Верно?

— Да, но не уверен, что…

— Вот именно! — Он торжествующе кивнул. — НЕ УВЕРЕНЫ. В этом и состоит ваша главная ошибка. Сомнения излишни, dan Ра-Гро: ваш дар остался при вас, да и не мог никуда деться только от усекновения волос.

— Но…

— Вчера на острове вы ведь тоже кое-что почувствовали. Когда я возился с браслетами.

Какой хитрющий взгляд!

— Подглядывали, признайтесь!

Ну да, подглядывал. Чуть-чуть. И позорно сбежал, едва дверь чужой души приоткрылась пошире.

— Да, имел неосторожность.

— А это было уже после стрижки! Но вы в тот момент еще не осознавали произошедшие изменения, более того, условия были неблагоприятные, однако ничуть не помешали. Улавливаете мысль?

— Признаться, пока нет.

Джерон устало выдохнул.

— Ваша способность говорить с водой не покинула вас. Возможно, и не могла покинуть полностью, даже без подпитки речной водой, а только уснула бы. До лучших времен. А волосы… Они важны, но… Представьте себе воина. Опытного, сильного, умелого. Допустим, у него есть меч: длинный, добрый клинок. Воин прекрасно им владеет и считается непобедимым. Но в какой-то из схваток меч, предположим, становится непригоден к использованию, а возможности заменить его новым нет. Воин остается безоружным. Сравнение понятно?

— Да. И какое отношение оно имеет ко мне? По-вашему, я тоже безоружен?

— Подождите делать выводы. Я сказал «воин», а не «боец». Чувствуете разницу? Воин будет воином даже на смертном одре. Есть в руках клинок или нет, неважно: он сам себе оружие. Самое совершенное. Непобедимое. А сталь… Она всего лишь продолжение пальцев. Перчатка. Но разве, теряя перчатку, вы разучиваетесь пользоваться рукой?

— Получается…

— Волосы — всего лишь инструмент. Они позволяют вам быстрее получать необходимые для анализа ощущения, даже проводят первоначальный анализ, но они не главное. И потом, у вас на теле достаточно волос, чтобы не оплакивать потерянные!