Осколки (Трилогия)

Иванова Вероника Евгеньевна

И он, раздвинув руками ветки ив, шагнул, на прощание заявив:

— Возражения не принимаются!

Гад какой… Я не собирался встречаться с Инис. Не сегодня. Но теперь придется. Одна надежда: матушка даст непрошеному гостю от ворот поворот и не успеет узнать о моих злоключениях.

— Ты потревожил мой покой. Произошло нечто ужасное? Городу грозит опасность?

Голос предка звучал тихо, будто воды реки накатывались на берег, шурша песком, но я отчетливо слышал каждое слово.

— Нет, уже нет. Но я нигде не мог найти ответ на один вопрос…

— Какой?

— Недавно в городе появилась девушка. Я пропустил

ее, не распознав угрозу, потому что раньше не сталкивался ни с чем подобным. Даже не мог предположить… Она оказалась безумной. Но хуже всего было то, что она обладала таким же даром, как и я. Могла говорить с водой.

Призрак, хоть и был бестелесным, вздрогнул совсем по-человечески, а на бледное лицо набежала тень.

— Значит, она исполнила свою угрозу…

— Кто «она»?

— Карисса Ра-Гро. Моя сестра.

Этого следовало ожидать. Собственно, впервые увидев лицо предка, я уже знал, КТО. Не знал лишь, ЗАЧЕМ, но мне не понадобилось спрашивать: Рэйден Ра-Гро заговорил сам.

— Наш род всегда был склонен к водяной магии, правда, сильных магов не рождалось, да и большими способностями всегда отличались женщины, а не мужчины, потому последних не всегда посвящали в семейные тайны. Я до совершеннолетия не знал, что могу чувствовать воду иначе, чем мои друзья. Пока не попал в Антрею, где…

— Подвергся изменению?

Он печально усмехнулся:

— Сошел с ума.

— Невозможно! Как ты мог сойти с ума? Ты же…

— Стражем я стал позже. А сначала испытал на собственной шкуре все прелести безумия. Тебе этого не понять, потому что ты уже родился безумным. И измененным.

— Неправда! Я в здравом уме и…

— Спроси у тех, кто тебя окружает, и узнаешь истину. Но это неважно. Совсем неважно… Безумие бывает разным: у кого-то возникает сразу, у кого-то через много дней, а то и лет. Кто-то остается тихим и спокойным человеком, а кто-то начинает отнимать чужие жизни. Я… я начал жить в свое удовольствие. Особенно когда понял, что могу заставлять других делать то, что угодно мне.

Мой предок был таким… засранцем? Не хочу верить. Этого не может быть. Не может! Я против!

— Те, кто изменял, потому и выбрали меня. Научили чувствовать безумие и укрощать его. И первый опыт я получил, борясь с самим собой. Горький опыт… Но одержав победу, я понял всю глубину возможного поражения и принял на себя заботу о городе. Не сразу, разумеется. Противился долго и упорно. Пока в один прекрасный день не посмотрел на свою гнусную рожу в зеркале и не спросил сам себя: ну и зачем ты родился на свет? Чтобы бесславно ждать смерти, изнывая от скуки, когда тысячи людей нуждаются в тебе? Тогда ты трижды дурак. А признавать себя дураком почему-то не захотелось… Так я и стал Стражем. А ты думал, твой предок — герой? Как бы не так! Трус, дурак, лентяй, кто угодно, только не герой. Если сможешь, будь лучше меня. Сможешь?

— Я… постараюсь.

— Хорошо, что не торопишься обещать. Обещания сковывают нас цепями и душат, по капле высасывая желание жить...

Он склонил голову набок, словно к чему-то прислушиваясь.

— Я не могу долго быть с тобой, потому перейдем к делам. У меня была сестра, единокровная, того же возраста. Мы были близнецами. Когда я поехал в Антрею, она осталась

на Шепчущем озере. Ждать моего возвращения. Мы… любили друг друга. Знаю, что это запретно, но так сплелись нити наших судеб. Наглотавшись серебряной воды, я почти забыл о существовании сестры, а когда принял пост Стража, времени на воспоминания не осталось вовсе… Я увидел ее в порту, сошедшей с корабля рука об руку с Валеном, моим приятелем, заведшимся уже в Антрее. Вспомнил, что он уезжал к родне и совсем недавно прислал письмо… Которое так и лежало нераспечатанным где-то в бумагах на моем столе. Он был влюблен и счастлив. Карисса… тоже выглядела счастливой. Но избегала встреч со мной после свадьбы. А когда я все же набрался смелости и пришел к ним в дом, то узнал, что моя сестра поражена безумием и подчинила своей воле всех окружающих… Она попыталась захватить в плен и мой разум, но не смогла: то ли не хватило сил, то ли память юности не позволила. В те времена законы города были суровы: безумные подлежали смерти, особенно такие, как Карисса. Но…

Он остановился, словно переводя дыхание.

— Я не смог ее убить. Потому что прежде, чем убить любимого человека, нужно убить любовь в себе самом. Я никому не сообщил о ее безумии и заставил покинуть Антрею. Но так и не смог забыть… Ты ведь видел ее портрет? Я оставил его нарочно.

— Зачем?

— Зачем?

Светлая улыбка коснулась тонких губ. Или это струйки пара стали размыкать свои объятия?

— Смотри сам…

Он метнулся ко мне, окутал своим, совсем уже бесплотным телом, вошел в мое сознание и открыл шкатулку воспоминаний…

…Крики чаек над пристанью. Корабль, готовый к отплытию. Никакой суеты, никакой спешки: лишь два пассажира собираются покинуть город. Только два, один из которых давно уже на борту и нетерпеливо машет рукой тому, кто еще задерживается у сходен — молодой женщине в строгом дорожном платье из черного сукна, совершенно траурном на вид. Да и бледное личико с заострившимися чертами наводит на мысль, что дама либо кого-то недавно похоронила, либо собирается. Впрочем, провожающий ее молодой мужчина, удивительно похожей внешности, тоже не выглядит радостным, и так же одет в черное.

— Ты остаешься? — Спрашивает женщина.

— Я не могу иначе.

— Трус! Ты всегда был слабаком! Пойдем со мной: теперь, когда ты узнал, что значит властвовать…

— Я возненавидел власть, — тихо отвечает мужчина.

— Но ты пользуешься ею! Пользуешься, изгоняя меня!

— Прости.

— Не прощу! Никогда не прощу, слышишь? Ты сбежал тогда и отступаешь сейчас! Ты ничтожество!

Он молчит, терпеливо выслушивая обвинения, словно признает их правоту.

— Ты даже не способен исполнить свой долг! Ты должен был убить безумную, да? Так почему не сделал этого?

— Сделаю. Если ты посмеешь вернуться.

— И посмею!

— Ты умрешь.

— Возможно. Но я хоть и безумна, кое-что понимаю… Я вернусь, Рэйден Ра-Гро! Через год или через столетия, но вернусь. Этот проклятый город падет мне под ноги и будет умолять о пощаде!

— Никогда.

— Посмотрим! У меня впереди много времени!

— У меня — тоже.

— Ты не вечен!

— А ты?

— Я передам свой дар дочери!

— А я — сыну. И все начнется сначала.

— Но исход схватки не предрешен! Я вернусь, так что будь готов принять бой!