Осколки (Трилогия)
Шрифт:
Самым трудным было удержаться от насмешливого фырканья по пути на второй этаж. «Милорд»… Ох, как некоторые обожают себя возвышать где нужно и где не нужно! А с какой небрежностью это было произнесено… Он, наверняка, полагал, что выглядит и звучит по-королевски. Наивный. Как ребенок. Но гениальный ребенок, сомнений нет. И творение, оправленное в металл браслета, тоже гениальное, весьма похожее на своих дальних родственников – накров, снятых мной с тела молодого шадда и внебрачной дочери мэнсьера Вэлэссы, причем похожее не только почерком исполнения, но и
Ах, как хочется рухнуть на постель и забыться спокойным сном! И дело не в усталости, а… в легком разочаровании, всегда настигающем нас, когда основные приготовления сделаны и ты знаешь, что все события пройдут, как им и положено, остается лишь сидеть и смотреть. Беседа с некромантом не принесла почти ничего нового: о способе создания мертвой армии я уже знал, источник Силы – разумеется, похищенный принц, а управлять солдатами будут подобия разума. Единственная приятная неожиданность – известие о том, что убитая мной магичка входила в свиту труповода и мои самодеятельные поступки еще год назад уберегли мир, отложив уготованное ему завоевание… Нет, спать, спать и спать! Чтобы есть не хотелось.
Но осуществлению намерений помешало угрюмое и русоволосое обстоятельство, развалившееся на одном из двух сенников в комнате, предназначенной для сна.
Марек не спал, дожидаясь завершения разговора. Странно, что не подслушивал, но в любом случае подобное поведение неплохо говорит о парне. Он либо считает нечестным принимать участие в беседе тайком для всех прочих, либо догадывается о теме разговора, стало быть, достаточно умен, чтобы предположить его исход.
Я положил сумку и посох рядом с постелью, снятую куртку устроил на деревянном скелете какого-то предмета мебели, судя по всему, некогда бывшего креслом, и растянулся на приготовленном ложе.
Следующая пара минут прошла в совместном молчании, которое нарушил мой сосед по комнате:
– У меня цепкая память.
К чему сие замечание? Впрочем, раз предлагается беседа, побеседуем:
– Не сомневаюсь.
– И я не люблю прощать.
Ах вот он о чем! О шаловливой палочке, едва не лишившей его мужского достоинства.
– Не прощай.
Он приподнялся на локтях, чтобы лучше видеть мое лицо:
– При случае я…
– Отомстишь? Пожалуйста. Не знаю, зачем этот разговор, но извиняться не буду. И вообще, ты начал первым, помнишь?
Марек с сопением вздохнул:
– Мне было велено.
Мне показалось, или в его голосе мелькнула растерянность? Не понимаю. Если слуге что-то приказывают делать, стоит ли сожалеть об исполнении чужой воли? На то он и слуга, чтобы быть продолжением господской длани. Но моего собеседника происходящее почти расстраивает… Странно. Однако не буду усугублять его печаль.
– А я и не в обиде. Но сдаваться не собирался,
– Я бы тоже так сделал. Если бы умел, – добавил он с заметными нотками зависти.
– Могу научить.
– Правда?
– Правда.
Он вдоха четыре внимательно смотрел на меня, потом уверенно заявил:
– Врешь!
– Почему же? Я же не обещаю научить всему, что знаю.
– А!
Ну вот, теперь меня хотя бы принимают за расчетливого человека, а не за готового всем услужить идиота. Отрадно.
– Захочешь – скажешь.
Русоволосый не ответил, но спустя минуту поинтересовался:
– Он тебе тоже плел про деньги и власть?
Поскольку в голосе Марека звучало скорее утверждение, нежели вопрос, я не стал притворяться дурачком:
– С три короба.
– И ты поверил?
– Не нужно было?
Парень тяжело вздохнул:
– Кто знает… Может, все так и будет.
– Но сам ты не слишком веришь?
Он повернулся на бок, подпирая голову рукой.
– Да пока ни денег, ни прочего не видел, все больше скелеты трухлявые по косточкам собирал.
– И не страшно было?
– А чего их бояться? У меня папаня лекарем был при городской страже, так я покойников с детства насмотрелся, во всех видах. Мне бы, дураку, тоже лекарем заделаться, жил бы себе припеваючи, так нет же, славы захотелось.
– Давно служишь?
– С середины зимы.
– И пока обещанное выполняется?
Он хмыкнул:
– Не голодаем, и то ладно. Милорду для его дел то одно понадобится, то другое… Все деньги на мертвяков тратит. А на кой им деньги? Живым-то нужнее!
– Это верно. Но вроде бы наш хозяин не на пустом месте обещания дает.
Марек согласился:
– Не на пустом, точно. Магичит изрядно! Видел, как у него мертвяк ходит?
– Ага.
– Прям как живой. И если всамделишную армию соберет, то может, и завоюет.
– Мир?
– Да хоть городок бы какой, и того хватит на первое время.
– По разговору выходит, что скоро армия будет. И все остальное приложится.
– Дай-то боги… – высказал надежду парень и накрылся покрывалом с головой, напоследок пробурчав из недр груботканого полотна: – А простить все равно не прощу.
Я невольно улыбнулся. Ну и характер… Сколько у моего соседа ума, судить не возьмусь, но раз попал в услужение к некроманту, значит, не тупица. А еще на удивление честный. Мог ведь не предупреждать, а наоборот, постараться завязать со мной дружеские отношения, чтобы потом, усыпив бдительность, отомстить. Заслуживает уважения, не меньше. И опаски, разумеется. Если прямо говорит о памятливости на обиды, стало быть, видит в себе силы справиться с обидчиком.
Ну да, отложим сражения на потом. На завтра. А сегодня мне нужен отдых. Драгоценная, скомандуй-ка моему серебряному другу слегка уменьшить старания!
Серебряные иглы, к присутствию которых в позвоночнике я уже почти привык за эти дни, все равно оставались чужеродным телом: каждое малейшее движение ощущалось яснее ясного. Вот и сейчас, когда они слегка выдвинулись из ножен позвонков, можно было бы с точностью утверждать, сколько волосков свободы получено.
«Так лучше?..»
Ты еще спрашиваешь? Гораздо лучше!