Осколки
Шрифт:
Аэропорт, дом, душ, свежая рубашка и вниз, по лестнице, потому что ждать лифт невыносимо долго.
Букетом я решил выпендриться — фиолетовая бледная сирень и нежно-розовые пионы. Пахла эта охапка на весь салон.
Ёкнуло что-то, когда она вышла из подъезда.
Обманчиво простое платье. Всполохи серебра в глубоком вырезе. Глаза от этих всполохов я отвел. Не скажу, что мне этого хотелось.
— Госпожа Лишина, — я отдал девушке букет и, взяв ее за руку, коснулся губами тонких пальцев.
— У тебя
— Я бы пошутил, но это будет слишком банально.
— Если ты про то, что хороший вкус у тебя не только на цветы, но и на женщин, — Саша иронично усмехнулась, — то да, комплимент пошловатый и избитый.
— Язвительная вы девушка, госпожа Лишина. Чувствую, выйдет мне это еще боком.
— У тебя всегда есть выбор.
— Нет у меня выбора уже. Я очарован и погиб.
— Ты болтун. Но мне приятно, — она поправила юбку. Зря. Я собирался всю дорогу кидать взгляды на ее коленки. Это преступление иметь такие совершенные ноги.
Столик я заказал еще за четыре дня назад. Уютно, приглушенный свет, тихая ненавязчивая музыка, фарфор и серебро. Саше должно понравиться.
— У тебя не только на цветы и женщин хороший вкус, — сказала она, когда официант, принявший заказ, отошел от столика.
— Я боялся, что ты посчитаешь это банальщиной.
— Это не банальщина, а классика. А против классики я ничего не имею.
— И я этому безмерно рад.
Я действительно расслабился. Разрешил себе немножко больше, чем обычно — не думать, наслаждаться моментом и обществом красивой девушки напротив. По-особенному красивой сегодня. Или просто я соскучился?
— У меня защита через неделю, — Саша отложила вилку. Серебро деликатно звякнуло о край тарелки.
— Ты не выглядишь как человек, который собирается защищать диплом.
— Не похожа на зомби?
— Ну, когда я защищал свой, я был именно зомби. Как и мои сотоварищи.
— Я его просто писала не в последний день, — улыбнулась она, — и у меня хороший дипломник. Святая женщина.
— Последнее очень ценное уточнение.
— А, да, ты же Отелло, — девушка усмехнулась, — и хвалить в твоем присутствии нельзя хвалить других мужчин.
— Точно. Иначе я зверею, покрываюсь шерстью и бегу грызть соперника.
Саша тихонько хихикнула.
— Я к чему… Тебя можно пригласить? Если не на саму защиту, то потом мы будем праздновать.
— Мы — это?..
— Лешка, Андрей, Дашка, Надюшка. С однокурсниками у меня не слишком теплые отношения.
— А я не буду лишним?
— Нет. Надюшке ты нравишься заочно, остальные не кусаются. И потом, со мной же тебе не скучно?
— Вы, госпожа Лишина, исключение почти во всем. Не надо сравнивать.
— Лестно. Но ты придешь?
— Приду.
* * *
Александра.
У Топольского сегодня слишком хорошее настроение.
— У тебя обувь удобная? — спросил он, когда мы вышли на улицу.
— В смысле?
— Погода хорошая, прогуляемся?
— Почему нет? — я положила руку на его согнутый локоть. Очень хотелось, почему-то, постоянно касаться Сергея. Странное для меня желание.
— Ты про меня знаешь почти все, а я про тебя? — спросила я, когда мы вышли к набережной.
— Что тебе рассказать? Как в школе окна бил или как диплом защищал?
— А ты бил стекла? Ты ведь положительный?
— Это я сейчас положительный, перебесился вовремя. Соскучишься ещё со мной.
— С чего ты взял? Может я как раз хочу спокойствия и размерности?
— Спокойствия и размерности с музыкантом? — он улыбнулся.
— Ты ведь перебесился? — поддела я.
— Туше (1). Но концерты и туры никуда не делись. А ещё я работаю запоями. Но это такая рутина, что ты рискуешь заскучать.
— Да, я помню, что ты трудоголик. Только пока этого не увидела.
— Я запойный трудоголик — если чем-то загорается, то жить буду на студии. Раньше не умел отдыхать вообще, только в последние несколько лет научился паузы брать.
— Можно вопрос?
— Конечно.
— Я тоже "загорелась"?
Топольский улыбнулся.
— А с тобой опасно беседовать. Да, в каком-то смысле. Но паузы брать не получается, слишком они болезненные. Впрочем, я об этом уже говорил, повторяться не будем.
— Я бы очень хотела верить, что все так.
— С этим проблема? Я все ещё абсолютно ненадежен в твоих глазах?
— Не совсем. Безоговорочно я тебе пока не верю, прости, но ты уже не чужой, — честно ответила я.
— И это уже хорошо. Что от меня нужно, чтоб ты стала верить безоговорочно?
— Время и терпение.
— Второго у меня в достатке. А время… надолго не затягивай, а то я совсем состарюсь — ты что-то решишь, а мне уже не надо, я ищу свою вставную челюсть.
Тут я наконец поняла. Ему хорошо, он перестал ждать от меня подвоха, расслабился. И сразу стал значительно ближе.
— Не хочу, чтоб вечер кончался, — вдруг сказал Сергей, — и отпускать тебя не хочу.
Я тоже не хочу. И даже если ничего не случится дальше сегодня…
— Может, пригласить тебя на чашку чая? — я склонила голову, стараясь не показать, как напряженно я слежу за его реакцией.
— У меня очень сложные отношения с чаем в твоем доме. Думаешь, в этот раз будет иначе?
— Ты же не ищешь легких путей.
— Тогда нужно поворачивать назад к машине.
Уже на полпути к Луговому я вдруг поняла, что главный вопрос вечера так и не был задан.