Осколки
Шрифт:
Но ей стало все труднее убеждать себя в этом, особенно по прошествии нескольких недель, когда она все реже и реже видела Ника, что все по-прежнему и ничего не случилось. Однако она знала, если прямо спросит его в чем дело или попросит его не бросать ее — это окажется последним гвоздем, который она сама же и забьет в крышку гроба. Поэтому она старалась скрывать свои страхи и неуверенность, как, впрочем, и всегда, и с каждым днем все больше и больше не походила на себя саму.
Ее двадцать третий день рождения был в конце июля, но она до сих пор не начала строить планы о праздновании. Ее отношения с семьей оставались напряженными, причем мягко сказано, и она прекрасно
В выходные после свадьбы Габриэллы (и огромной, неприятной сцены с матерью) Анжела неохотно позвонила, как обычно домой. Как и ожидалось, Рита сделала вид, что их ссоры не было, в очередной раз отвернувшись от проблем. Их разговор был коротким и безличным, как всегда, и Анжела поняла, что ее мать никогда больше не поднимет эту тему, если ее не вынудят.
И, скорее всего, Рита промолчала, ничего не сообщив ее сестрам, иначе бы Дианна и Мариса уже атаковали бы ее своими вопросами. Скорее всего они все еще злились на нее за то, что она продинамила их дни рождения, поскольку ни одна из них не упомянула, что хотела бы собраться и отпраздновать ее день рождения. Ее родители, еще до ее дня рождения, планировали уехать в двухнедельный круиз по Средиземному морю, и у Анжелы все время крутился вопрос — намеренно ли ее мать спланировала дату отъезда на это время. Ее отец никогда не помнил дни рождения своих дочерей, поэтому он охотно согласился поехать с Ритой, даже ни о чем не задумываясь, собственно, как обычно.
За день до своего дня рождения Анжела более или менее смирилась с мыслью, что ей придется отпраздновать его в одиночку. До сих пор ни слова не было от ее сестер, не открытки или письма по электронной почте, родители плыли где-то у берегов Италии, Лорен находилась в командировке в Шотландии, и поскольку она стала настоящим параноиком и растеряла всех своих друзей и коллег, боясь пропустить звонок от Ника, когда он хотел ее увидеть, поэтому она ни на кого не рассчитывала.
Прошло уже больше недели, когда она последний раз встречалась с Ником, и в данный момент она оказалась в таком положении, которое все больше ее расстраивало — ей придется встречать свой день рождения в полном одиночестве. Она даже точно не могла сказать, был ли он в курсе, что у нее завтра день рождения, учитывая его обширную неприязнь к сентиментальности. Она так и не осмелилась поднять эту тему и узнать дату его дня рождения.
И к настоящему моменту, сегодня, она получила поздравления по электронной почте от Лорен, Джулии и их матери Натали, Анжела с грустью и даже с какой-то иронией подумала, что МакКинноны, как всегда помнили многие ее значимые события, в то время, как ее собственная мать и сестры намеренно или нет, обходили это молчанием. Также она получила несколько писем от друзей по университету, товарищей из волейбольной команды и других членов семьи, включая ее кузину Габриэллу и племянницу Саманту. Единственный человек, которого она хотела услышать лично (если уж быть до конца честной, единственный мужчина, которого она безумно хотела услышать) не звонил, и она погружалась с каждым днем в более глубокое тоску и отчаянье, ожидая его звонка или письма.
Она пораньше ушла с работы, нежели обычно, не потому, что хотела вернуться домой и провести еще один вечер с самой собой в свой день рождения, напиваясь, а потому, что она была слишком подавлена и была не способна больше сегодня работать. Она сделала по пути остановку и купила очень дорогую бутылку шампанского, капкейк «Красный бархат» и заказа еду на вынос из своего любимого китайского ресторана. Она решила, что не позволит себе грустить
Но подходя к своему дому, она обратила внимание на красный «Феррари», и ее настроение, также как ее шаги, значительно возросло. Она в бешенном темпе влетела по лестнице, притормозив у квартиры, чтобы с разбегу не ворваться внутрь.
Тем не менее, она не смогла сдержать переполнявшую ее радость, как только увидела Ника посреди комнаты с огромным букетом пышных, элегантных красных роз, с сексуальной улыбкой на греховно красивом лице.
— С Днем Рождения, Ангел, — протянул он, распахивая свои объятия.
Она бросилась к нему, испытывая первый раз в жизни такое неуемное счастье, так сильно нуждаясь в его столь долгожданном присутствии в этот самый момент. Невзирая на огромный букет у него в руке и не говоря о всех пакетах, которые она принесла, Анжела бросилась к нему, уткнувшись носом в сильное загорелое горло.
Ник удерживал ее в течение нескольких секунд в своих руках, поцеловав в макушку, потом аккуратно отстранил.
— Может стоить поставить цветы в воду? И что все это значит?
Он одобрительно кивнул на бутылку шампанского.
— Вижу, что ты теперь разбираешься в хороших марочных винах, Ангел. Рад, что мое влияние не прошло в пустую. Но, — добавил он, хмурясь с недовольством, — жирная китайская еда на вынос не подходит для празднования дня рождения. И у меня сегодня совсем другой десерт, чем капкейк. — Он нагнул голову и прошептал, ухмыляясь: — я готов в любой день дегустировать твою сладкую, сочную киску, покрытую твоими же соками, как глазурью.
Она ахнула, и он скользнул рукой вниз ее живота к промежности через юбку, прижавшись к ней ладонью.
— Боже, да, — вздохнула она. — Прошло столько времени. Мне нужно…
Его рука передвинулась к ее заднице, притянув ее к своему возбужденному телу, чтобы его немаленький выпирающий член потерся о ее бедра.
— Я точно знаю сколько времени прошло, Ангел, — прошептал он. — И как мне хочется в эту минуту очутиться внутри тебя. Но, — добавил он, отступая и отпуская ее, — только после ужина. И мы не можем пойти на ужин, пока ты не переоденешься в свое новое платье.
Она поспешила переодеваться, поправила волосы и макияж, и поймала себя на мысли, что он ничего не объяснил, не извинился за то, что прошло почти десять дней с их последней встречи. Десять дней она страдала от адских мук, задаваясь вопросом, позвонит ли он ей когда-нибудь или что она совершила, что он так разозлился на нее? Но, конечно, она не могла спросить, почему он не звонил, и не могла намекнуть, что она ужасно страдала из-за его поведения. Но их отношения строились не на эмоциональной привязанности, по крайней мере, с его стороны точно, и она с ужасом вздрогнула, представив все последствия, которые обрушатся на нее, если она хотя бы заикнется о своих чувствах к нему.
Через час они сидели за лучшим столиком в ее любимом ресторане, пили еще более дорогое шампанское, нежели то, что она сама купила. На ней было великолепное новое платье из алого шелка, самые сексуальные туфли, которые она когда — либо видела, шпильки с открытым носком по щиколотку из алого атласа. Анжела была в восторге, что Ник одел ее самый любимый костюм — в темно-серую полоску, с белоснежной рубашкой и темно-красным шелковым галстуком. Она поняла, что он надел его для нее, зная, что он ей очень нравится, и она хихикала от восторга, когда он почти изменил своим правилам, пытаясь всеми средствами угодить ей сегодня вечером.