Осквернитель
Шрифт:
Служитель морга от вознаграждения отказываться не стал и бесстрашно отправился в обратный путь без оставленного нам фонаря.
Пратт отдал мне фляжку и опустился на корточки рядом с телом подчиненного. Я сделал пару длинных глотков, закрутил серебряный колпачок и спросил:
– Это ведь не ты, Джек?
– Что не я? – удивился тот.
– Не ты все это затеял?
– Странное место для выяснения отношения, не находишь? – хмыкнул Пратт, глядя на меня снизу вверх.
Я прыснул со смеху и вернул ему фляжку.
– Видел бы ты свою физиономию,
– Шутки у тебя, рыжий! – досадливо поморщился Пратт и попросил: – Не пей больше.
– Так это не ты? – уже на полном серьезе повторил я свой вопрос.
– Нет, не я, – ответил Пратт. – Веришь?
– Окажись это ты, жизнь стала бы намного проще.
– И не говори, – согласился со мной Джек и развернулся к мертвецам. – Но раз уж мы прояснили этот вопрос, быть может, займешься осмотром?
– Займусь, не переживай, – хмыкнул я и склонился над клерком, на теле которого помимо перерезанной глотки и вспоротого живота обнаружились лишь глубокие рваные раны, оставленные зубьями кошки. Все ясно – это его из пруда вытаскивали.
Подавив невольную дрожь, я стянул кожаную перчатку и прикоснулся к виску казначейского служителя. Попытался уловить присутствие скверны, но не ощутил ни малейших ее отголосков. После повторил эту процедуру с «серым сюртуком», и вновь безрезультатно.
– Чисты, как слеза младенца, – сообщил я приятелю.
– И о чем это говорит?
– Клерка отправили в Бездну уже мертвым, иначе нечистые растерзали бы его душу в клочья, и я бы почувствовал остаточные следы Скверны. Получается, в деле замешан бесовски сильный чернокнижник – абы кому бездыханное тело из Пустоты не вытянуть.
– Может, их отпели уже? – предположил Джек.
– Думаешь? – засомневался я. – В морге?
– А вдруг?
– Ладно, уточним.
Предположение это показалось крайне неправдоподобным, но в жизни чего только не случается. Если до нас здесь успел побывать священник, его молитва запросто могла очистить наших покойников от Скверны.
Впрочем, неважно. Сейчас меня интересовало нечто совсем другое.
И, достав из-под плаща изогнутый нож, я ухватил кисть мертвого сотрудника Охранки и уверенным движением вспорол рукав его сюртука от запястья и до локтя.
– Ты что делаешь? – удивился Пратт.
– Посвети, – потребовал я и отодрал ткань, открыв жилистое и твердое как камень предплечье. – Дорогая одежка, не находишь? – спросил склонившегося со светильником приятеля.
– Не бедствуем, – не придал Джек особого значения этому замечанию. – Ничего не хочешь объяснить?
Я заголил второе предплечье мертвеца и в неровном свете фонаря принялся разглядывать испещренную татуировками кожу. Темные символы и письмена отчетливо выделялись на мертвенно-бледном теле, но их было столько, что невольно разбежались глаза. Попробуй разберись, нет ли чего лишнего…
– Себастьян! – одернул меня Джек. – Не молчи уже!
Я поднялся на ноги и спросил:
– Эдвард Рох, помнишь такого?
– Рох? –
– В курсе, что тайная служба привлекла его к сотрудничеству?
– И что с того?
– Большинство Высших на его счету.
У Эдварда Роха был дар – он мог уложить стрелу в мишень из любого возможного положения. Пусть и не в яблочко, а куда придется, но когда цель Высший, а наконечник выкован из проклятого металла, необходимо просто попасть. Он и попадал.
– Стрелял их, да? – озадачился Джек.
– Стрелами с проклятыми наконечниками, – подтвердил я. – А чтобы раньше времени не скопытился от воздействия заточенной в металл Тьмы, мастер-татуировщик Изгоняющих нанес ему на руки специальные символы.
Пратт, который и сам был в наколках от пяток и до шеи, понял намек с полуслова.
– Если хочешь спрятать дерево, спрячь его в лесу, – проворчал он, передал мне фонарь и присел у тела подчиненного. Без какой-либо брезгливости взялся за окостенелую руку покойника и принялся внимательно изучать предплечье. – Свети давай.
Я зашел сбоку и заглянул ему через плечо.
– Ты все наколки по памяти помнишь?
– У меня полный комплект, – пояснил Джек. – У остальных упрощенные вариации, нового ничего быть не должно.
– А тебя от Тьмы не защищали?
– Нет, – буркнул Пратт и попросил: – Будь добр, помолчи, а? Отвлекаешь. – Какое-то время он разглядывал правую руку мертвеца, после изучил левую и покрутил головой, разминая шею.
– Ну, и?
– Отстань! – отмахнулся Джек, закатал рукав и начал сравнивать собственные татуировки с татуировками мертвеца, узор с узором, цитату из Святого писания с такой же цитатой на предплечье покойника. – Точно здесь должны быть? – отвлекся он на мгновенье. – Или придется все тело осматривать?
– Точно здесь, – подтвердил я с уверенностью, которой на деле вовсе не испытывал. – Иначе Тьма сумела бы до него дотянуться.
Джек неопределенно хмыкнул и продолжил сверять наколки, но почти сразу дернул меня за полу плаща:
– Смотри!
– Что такое? – склонился я к мертвецу.
– В гектограмму вписан пентакль, – указал Пратт на одну из татуировок. – Гектограмма у меня есть, пентакля нет. – Он присмотрелся и вскоре отыскал еще парочку отличий. – Вот, непонятная фраза и здесь лишний узор.
– Уверен?
– Да ты сам посмотри! – азартно оскалился Джек. – Сразу же видно, что эти вставки другой татуировщик набивал! Это как с почерком, ошибиться невозможно! – Он провел пальцем по белой коже трупа. – Вот работа штатного татуировщика, а эти дополнения делал уже кто-то чужой! Даже по цвету отличия есть! Не видишь, что ли?
– Вам всегда один и тот же мастер татуировки набивает?
– Да, – подтвердил рыжий. – Нас сразу предупредили, что иначе будут проблемы.
– А тут кто-то свои наколки в чужие вплел? Очень интересно.