Основатели США: исторические портреты

Соргин Владимир Викторович

Итоги политической деятельности американских «отцов-основателей», несмотря на всю их классовую ограниченность, имели для своего времени прогрессивное значение. То была эпоха революционной ломки феодально-абсолютистского строя; борьба за буржуазные права и свободы, выразителями которых выступали основатели США, отвечала велению времени и требованиям общественного прогресса. Усилия лидеров молодого североамериканского государства, направленные на ликвидацию колониального гнета, утверждение республиканских принципов, вдохновляли передовые умы Европы, «подталкивали» революционный всемирно-исторический процесс сокрушения феодального миропорядка.

Признавая прогрессивное значение преобразовательных усилий лидеров Американской республики, необходимо вместе с тем со всей решительностью возразить против попыток современных буржуазных историков США представить созданные ими политические институты и документы образцами, которым должны подражать все страны и народы, становящиеся на путь независимого развития. В книге патриарха буржуазно-либеральной исторической мысли США Г.

С. Коммаджера, посвященной 200-летию антиколониальной войны в США, Америка изображается как единственная страна мира, где удалось воплотить в полном объеме мечты гигантов Просвещения о «золотом веке» человечества [156] . Используя свои незаурядные литературные способности, Коммаджер создает впечатляющую картину, как гуманистические идеалы просветителей, изгнанные из Старого Света, нашли свою истинную родину в США. Эта версия подкрепляется излюбленной идеей буржуазной американской историографии об «избранности» США, которым-де самой судьбой предопределено осваивать и распространять по миру принципы прогресса и демократии.

156

Commager H. S. The Empire of Reason: How Europe Imagined and America Realized the Enlightenment. N. Y., 1977.

В ходе изложения Коммаджер перестает замечать, что, чем дальше, тем больше он обедняет исторический вклад европейских стран в общественный прогресс, а США приписывает такие заслуги, о которых было бы странно услышать даже из уст студента колледжа. Без тени смущения раздает он, например, титулы солонов и ликургов по меньшей мере дюжине американских «отцов-основателей», объявляет их всех философами-просветителями, блестяще исполнившими роль политических деятелей.

Попытка Коммаджера изобразить деяния «отцов-основателей» как триумф идей Просвещения не выдерживает критики. Пытаясь доказать, что они воплотили в жизнь принцип «общественного договора» как основы государственной власти, Коммаджер «забывает» упомянуть, что «отцы-основатели» лишили права избирать и быть избранными на государственные должности всех неимущих американцев, женщин, негров, индейцев. Странным образом Коммаджер «упускает из виду» и то обстоятельство, что «отцы-основатели», осудив в своей идеологии рабство, на практике сохранили его, пошли в решении этого вопроса на компромисс, кощунственный в отношении заветов Просвещения. Заключение Коммаджера, как и всех американских биографов «отцов-основателей», о том, что в результате их деяний в США восторжествовало «царство разума», идеальная общественная модель для всех времен и народов, должно быть отнесено за счет их классовой и национальной ограниченности.

На протяжении всей американской истории духовное наследие «отцов-основателей» использовалось для защиты тех или иных, подчас взаимоисключающих, принципов и программ. В результате искажалось не только его историческое значение, но и его конкретное содержание. Пожалуй, в наибольшей степени пострадали от подобных искажений два «отца-основателя» США — Гамильтон и Джефферсон. «Расплачиваются» они за то, что внесли наибольший вклад в формирование идейно-политических традиций США. И сегодня многим американским авторам свойственно рассматривать всю 200-летнюю историю США сквозь призму борьбы гамильтоновских и джефферсоповских принципов. В XX в. буржуазные идеологи и политики США отдают предпочтение Джефферсону или Гамильтону в зависимости от того, какая из двух тенденций экономического развития эпохи империализма — свободное развитие конкуренции между монополиями или ее государственное регулирование — берет верх в данный исторический период. В условиях утверждения государственно-монополистического капитализма буржуазные лидеры чаще признают превосходство Гамильтона, глашатая сильной федеральной власти с широкими социально-экономическими полномочиями, нежели Джефферсона, приверженца формулы «лучшее правительство то, которое правит меньше».

Один из распространенных в современной американской литературе подходов к Гамильтону и Джефферсону состоит в противопоставлении их как реалиста и идеалиста.

Такое противопоставление основано на чрезмерном увлечении ретроспективной оценкой прошлого. В этой оценке в первую очередь в расчет принимается то, что развитие США пошло по пути промышленного капитализма, за который ратовал Гамильтон, а мечты Джефферсона об аграрной, фермерской Америке потерпели крах. Нельзя, однако, упускать из виду, что выяснилось это через несколько десятилетий после образования США. В эпоху же, когда жили сами Гамильтон и Джефферсон, как раз более реалистичным казалось развитие нации на путях не промышленного, а аграрного капитализма. США тогда оставались глубоко сельскохозяйственной страной, а наличие огромного количества неосвоенных земель являлось, с точки зрения многих просвещенных умов, залогом того, что в стране и в дальнейшем будут развиваться не мануфактуры и города, а фермы и сельские округа. Джефферсон не витал в облаках и тогда, когда противопоставлял проанглийской внешнеполитической ориентации Гамильтона профранцузскую. Другое дело, что в ряде случаев Гамильтон оказался более прозорливым, но это еще не дает оснований для того, чтобы изображать его оппонента как утописта и идеалиста.

Критикуя модернизаторские трактовки образов «отцов-основателей», необходимо учитывать, что их заветы меняли окраску и звучание в ходе исторической эволюции капитализма, прошедшего мануфактурную, промышленную, монополистическую и государственно-монополистическую

стадии. Так, доктрина экономического либерализма, свободы конкуренции, отвечала в условиях антифеодальных революций требованиям общественного прогресса, была, как отмечал Ф. Энгельс, неотъемлемой частью Просвещения: «…освобождение, как его понимает буржуазия, — т. е. конкуренция, — являлось для XVIII века единственным возможным способом открыть перед индивидами новое поприще более свободного развития. Теоретическое провозглашение сознания, соответствующего этой буржуазной практике, — сознания взаимной эксплуатации — всеобщим взаимоотношением между всеми индивидами, было также смелым и открытым шагом вперед, было просвещением, раскрывающим земной смысл политического, патриархального, религиозного и идиллического облачения эксплуатации при феодализме…» [157] . Однако с переходом капитализма в монополистическую стадию доктрина свободной конкуренции приобретает реакционное звучание, берется на вооружение наиболее консервативными буржуазными идеологами и политиками, стремящимися воспрепятствовать даже умеренным социально-экономическим реформам. Поэтому, раскрывая преемственную связь между принципами «отцов-основателей» и установками современной американской буржуазии, мы не вправе закрывать глаза на ту глубокую метаморфозу, которую претерпели заветы Гамильтона и Джефферсона, Мэдисона и Вашингтона под воздействием как партийнополитической борьбы в США, так и эволюции самого капитализма.

157

Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 3, с. 411.

Говоря об отношении современной буржуазии США к наследию «отцов-основателей», необходимо также подчеркнуть, что передовые идеалы Американской республики XVIII в. оказались не по плечу капиталистическим лидерам XX в., более того, явно тяготят их. Первый президент США Джордж Вашингтон в своем политическом завещании отстаивал право каждого народа на выбор собственного развития и национальное самоопределение:: «Я желаю благополучия всем нациям и всем людям. Мои политические принципы просты и справедливы. Я верю, что каждый народ имеет право установить ту форму правления, которая, по его убеждению, обеспечивает ему наибольшее счастье и не создает угрозы правам других, что ни одно правительство не имеет права вмешиваться во внутренние дела другого, если в них не заключена угроза для него самого» [158] . Об этом важно напомнить сегодня, когда из столицы США, нареченной именем Вашингтона, раздаются совсем иные призывы.

158

The Washintgon Papers /Ed. by S. Padover. N. Y., 1955, p. 104.

Двухвековой путь североамериканского государства со всей очевидностью свидетельствует, что, как пишет советский исследователь, «от идей народного суверенитета, закрепленных в Декларации независимости, США перешли к навязыванию завоеванным пародам колониального управления, от провозглашенных просветителями принципов равенства — к апологии неравенства народов и рас, от демократического изоляционизма — к империалистическому интервенционизму» [159] . Эта закономерность исторического развития США особенно ярко обнаруживается в современную эпоху, когда американские верхи открыто проводят гегемонистскую политику, сколачивают военные блоки, силой навязывают свои так называемые жизненные интересы во всех уголках земного шара. Откровенным кощунством в отношении идеалов Американской революции является приравнивание нынешней администрацией США национально-освободительного движения к «международному терроризму», а его лидеров к «террористам». Борьба с национально-освободительным движением объявлена, таким образом, сегодняшним Вашингтоном одним из приоритетов мировой политики США. Это свидетельствует о глубокой пропасти между идеалами революционной Америки XVIII в. и политическими принципами правящих кругов современных США.

159

Дементьев И. П. Идейная борьба в США по вопросам экспансии (на рубеже XIX–XX вв.). М., 1973, с. 342.

От автора

Особое значение для нас имели труды советских историков. Жизненный путь, те или иные аспекты деятельности и мировоззрения «отцов-основателей» США исследовали А. В. Аникин, М. П. Баскин, И. А. Белявская, Н. Н. Болховитинов, Б. А. Быховский, А. И. Володин, В. В. Воронов, Н. М. Гольдберг, Л. Н, Гончаров, Б. С. Громаков, А. М. Деборин, И. И. Дементьев, M. Н. Захарова, Р. Ф. Иванов, В. Д. Казакович, В. Г. Каленский, А. М. Каримский, А. А. Кислова, В. Н. Плешков, М. И. Радовский, Г. Н. Севостьянов, А. И. Уткин, А. А. Фурсенко, Н. Н. Яковлев и др.

Указатель имен

Абернетти Т. 89, 170 Адамс Дж. 10, 18, 20, 24, 28, 32, 39–41, 44–46, 48, 51, 86, 87, 90, 91, 98, 99, 105, ИЗ, 114, 123, 143, 151.

Адамс С. 4, 10, 20–25, 27–32, 35–37, 39–42, 44–48 Адамс С., отец 21–23 Адамсы, семья 22, 29 Александр Македонский 20 Андрэ 64, 65 Аникин А. В. 168 Армстронг 159 Арнольд Б. 15, 64.

Банкрофт Д. 158 Баскин М. II. 168 Бауэрс К. 49, 89, 170 Беквит 50.

Белявская И. А. 168 Бирд Ч. 89, 170 Бланд Р. 28 Бойд Дж. 50, 170 Боливар С. 20 Болховитинов Н. Н. 168 Бракстон К. 13.