Основы человечности. Работа над ошибками
Шрифт:
Какой-то лес или парк (много зелени и ветки, частично загораживающие обзор), Инга спиной к камере (её русая коса, её сумка со значками — не перепутать), высоко задранный джемпер… и кожа, вся исчерченная тонкими тёмными линиями сигилл. Рисунки на лопатках, вдоль позвоночника, на пояснице — везде, где можно было разглядеть.
— Это школьный субботник в сентябре, помните? Когда всех повезли за город, мусор убирать. У меня лифчик расстегнулся, и я зашла за дерево, чтобы его поправить. Не знаю, зачем Буранов за мной потащился. То есть догадываюсь, конечно.
— И ты ему заплатила? — спросила Ксюша. Кажется, этот вопрос беспокоил её больше, чем факт рисунков на теле подруги. Зато Людвиг, убедившись, что на телефон никто не претендует, немедленно заграбастал его себе и увеличил изображение, разглядывая узоры.
— Заплатила. — Инга беспомощно развела руками. — Даже несколько раз, он иначе не отставал. Сказала папе, что мы с ребятами решили скинуться на подарки ко Дню учителя и на новые шторы в кабинете… Он никогда не запоминает, сколько и на что мы собираем, поэтому дал не спрашивая. Но всё равно страшно было, вдруг Буранову однажды понадобятся от меня не деньги, а что-то другое. Ну и вот, понадобилось.
— Козлина! — прорычала Ксюша.
— Он долбаный гений, — выдохнул Людвиг. И вряд ли это относилось к Буранову. — С ума сойти можно! Надо быть полностью отбитым, чтобы вообще до такого додуматься. А более чёткое фото есть? Или… Ты не против, если я посмотрю вживую? Это же… Я же правильно понял, что это?
Инга кивнула.
Ксюша вопросительно посмотрела на Тимура, но он только пожал плечами. Лично он ничего не понял, и вообще слабо представлял, как Людвиг ухитрился что-то разглядеть на не особенно чёткой фотографии.
Ясно было лишь одно: Инга не просто так боялась, что фото увидит кто-то посторонний — слишком уж много неприятных вопросов оно могло вызвать. И к ней, и к её родителям.
Даже Тимур — взрослый, казалось бы, человек — татуировки в школе старался особо не светить. Получалось не очень, все о них знали, а некоторые даже видели. К счастью, только у Ксюши хватило наглости пристать с просьбой показать и рассказать, что означают странные узоры.
Тихой отличнице из восьмого класса отвертеться от вопросов было бы гораздо сложнее.
Зато сразу стал понятен её привычный выбор одежды: свободные свитера и кофты с длинными рукавами, длинные юбки, плотные колготки, джинсы… Что-то подсказывало, что спиной дело не ограничилось. Скорее всего, на руках и ногах тоже есть узоры.
Но… зачем?
Понятно, что это сделал Гаврилов (не собственноручно, конечно, но идея и расчёты точно его), но… зачем… на ребёнке?! Сколько лет она уже с этим живёт? И как собирается жить дальше?
Инга стянула через голову свитер, оставшись в коротком топике. Тимур поспешно отвернулся, но успел заметить линии татуировок под ключицами и на руках выше локтей.
Желание набить Гаврилову морду всколыхнулось с новой силой. И не только морду. Отпинать
Или просто убить.
Поймав себя на последней мысли, Тимур торопливо зажмурился и тряхнул головой. Нет-нет-нет, никаких убийств! Достаточно! Даже думать о таком нельзя, иначе чем он лучше того же Гаврилова? Тем более что тот никого собственноручно не убивал.
Но вот отпинать — да, отпинать можно!
— Я не знаю, что сказать, — призналась Ксюша.
Ну, если даже у неё слов нет — то что с остальных взять?
— Очень противно выглядит, да? — вздохнула Инга. — Ты больше не захочешь со мной общаться?
— Что?! Нет, нет! Вообще не противно, даже красиво! Просто… я не могла представить. Больно было?
— Очень. Но лучше один раз потерпеть, чем постоянно рисовать заново. Временные рисунки сильнее жгутся, чешутся, размазываются. А с татуировками можно хотя бы не бояться, что подведут в самый ответственный момент.
— И что они делают? Для чего это всё? Для всего подряд, как у Тимура Игоревича?
Людвиг хмыкнул настолько отчётливо, что слышно было, кажется, во всех уголках Дома. Уж он-то точно знал, что татуировки Тимура были созданы не «для всего подряд», а в основном для драк и, в более узком смысле, для ловли одного конкретного оборотня.
А у Инги, насколько Тимур успел разглядеть, ничего подобного не было. По сути, всё её тело покрывала одна большая татуировка, но вот её назначение сходу разгадать не получилось.
— Ну что, Тимур Игоревич, хочешь рассмотреть этот магический шедевр поближе? — вкрадчиво предложил Людвиг, как будто прочитав его мысли. Слышать от него собственное отчество было странно: вроде и забавно, и неловко, и просто непривычно.
— С ума сошёл? Она моя ученица! Меня и так уже в чём только не подозревают…
— Так она же не голая. Некоторые летом по улицам более раздетыми ходят!
— Ты её брат — ты и изучай. Я всё равно половину не пойму, а вторую перепутаю, — упрямо ответил Тимур.
— Да я, в общем-то, уже изучил. Просто хотел тебе показать несколько любопытных мест. И посоветоваться, что из этого можно озвучивать.
— Всё! — неожиданно твёрдо сказала Инга. Даже, пожалуй, приказала. — Говори всё как есть. Я больше ничего не хочу скрывать. Ни от кого из вас! Ты — мой брат, Ксю — моя лучшая подруга, Тимур Игоревич… он… просто хороший человек. Вот как видишь — так и говори.
— Как вижу… — Людвиг осёкся, у него даже голос слегка сел от волнения, хотя Тимуру было сложно представить, что могло смутить этого неугомонного. Кажется, он очень не хотел говорить о назначении татуировки. Может, и Тимуру поэтому предлагал оглянуться — чтобы тот сам посмотрел и не пришлось вслух обсуждать? — Этот… он… сделал из тебя магический аккумулятор. Ты не можешь так, как я, добровольно отдавать свою силу в произвольный момент. Кроме того, похоже, у тебя её либо совсем мало, либо вообще нет. Извини, я сейчас слабо чувствую такие штуки.