Основы человечности. Работа над ошибками
Шрифт:
Пока он читал, она достаточно пришла в себя, чтобы подняться с кровати, и теперь стояла возле окна, демонстративно смотрела в него, но вряд ли что-то видела, кроме своего отражения на фоне тёмного парка. Правая рука нервно теребила напульсник на левой, и тонкие полосы шрамов то скрывались под ним, то вновь выглядывали наружу.
Тимур подошёл, чтобы вернуть телефон, и всё-таки не удержался, спросил, кивая на порезы:
— Зачем ты с собой так?
Вряд ли Фрида всерьёз пыталась вскрыть себе вены — тогда шрамы выглядели
Девушка, не оборачиваясь, пожала плечами, но когда Тимур решил, что она ничего не ответит, всё же сбивчиво объяснила:
— Не знаю, поймёшь ли ты. Иногда, когда в душе очень больно, хочется чем-то эту боль заглушить. Вроде как клин клином вышибают и всё такое. То есть я не хочу умирать. Наверное, никогда не хотела. Хотела только, чтобы мне не было больно. Или чтобы боль стала более понятной. Когда кровь идёт, то понятно, что делать: промыть, обеззаразить, забинтовать поплотнее. Или зашить, но до такого я никогда не доводила. И эти действия — они вроде как отвлекают от другой боли.
Тимур кивнул. Возможно, он понимал Фриду гораздо лучше, чем она думала.
— А ещё это наказание и напоминание, — добавил он.
В её глазах, отражённых в стекле, мелькнуло что-то странное: не то радость, не то испуг. Испуг от того, что её чувства и мотивы так легко раскусили, и радость от того же самого. Иногда приятно знать, что ты не одинок в своих бедах.
— Знакомая штука, да? — Фрида наконец-то повернулась к Тимуру и положила ладонь ему на грудь, накрывая сердце (а скорее — пятно на рубашке, оставленное её косметикой). — А ты что делаешь, когда больно?
— Терплю. Раньше ползал по крышам, по заброшкам. Несколько раз залезал на мост, но не как нормальные люди, а снизу, по арматуре. Однажды оттуда навернулся и… В общем, теперь просто терплю. Не хочу, чтобы кто-то снова рисковал собой, спасая меня.
— Ясно. — Фрида снова отвернулась к окну и тихо спросила у отражения Тимура: — Ты дочитал?
— Да. И, чтобы не было вопросов: да, я знаю, кто такой «В.». И Диана права, тебе лучше с ним не связываться.
— Она сказала, что он друг её отца, но тут половина собравшихся — чьи-то друзья, я даже не знаю, в какую сторону смотреть.
— И никаких воспоминаний?
— Нет, даже не шевельнулось ничего. Покажи хоть, если он ещё не уехал. И Ксюшку. Пожалуйста. Я ведь даже не знаю, как она выглядит. Пыталась в соцсетях найти, но там Ксений Фроловых — тысячи, и ни одной нужной. То ли у неё страница закрыта, то ли вместо имени ник какой-нибудь… Блин, Динка могла бы и сказать, что она здесь будет!
— Ты бы тогда точно не приехала. — Тимур почти коснулся окна лбом, пытаясь разглядеть в темноте хоть что-то. Или кого-то. Мало ли, вдруг прямо сейчас Ксюше приспичит пробежать под их окном.
— И то верно, — улыбнулась Фрида. — А может и наоборот, принеслась бы
— Знаешь, она могла и не сообразить в хлопотах, что Ксюша — твоя дочь. Фролова — не самая редкая фамилия. Это у меня её адрес в журнале и контакты Ольги Степановны в телефоне, а для Дианы она просто какая-то случайная школьница.
А вот Стас дёрнулся, когда Ксюша назвала фамилию. Тимур точно помнил: дёрнулся, но ничего не сказал. Любопытно…
— Какая она? — не выдержала Фрида. Наверняка ведь с самого начала хотела спросить, но боялась. Она всего боялась, эта несчастная девочка, но в основном — себя.
— Забавная, сообразительная, — начал перечислять Тимур. — Читать любит — это точно в тебя. Упрямая — если что-то вобьёт себе в голову, то переубедить невозможно. Ершистая, но в глубине души очень добрая. Отличная девочка. Думаю, вы найдёте общий язык!
— Нет, нет, что ты! Нам нельзя встречаться! Она меня, наверное, ненавидит. И правильно делает.
Тимур не стал её разубеждать. Во-первых, всё равно не поможет, а во-вторых, он и сам не знал, как Ксюша среагирует на внезапно объявившуюся мать. Но всё же сильно сомневался, что этот ребёнок умеет ненавидеть. Она даже на Гаврилова злилась больше из-за Инги, чем из-за себя.
Кстати, о Гаврилове…
Тимур старательно вгляделся в полумрак парковых закутков. Потом протёр очки и вгляделся снова. Нет, не показалось!
— Ты уверена, что Стас ничего не знает про магию и личность твоего «В.»? — настороженно спросил он.
— Я ему не говорила. А что?
— А то, что прямо сейчас они куда-то идут. Вдвоём.
Фрида тоже прильнула к стеклу, которое немедленно запотело от её дыхания.
— Это точно они? Из-за кустов не видно.
— Вроде да. Сейчас до фонаря доберутся — понятнее будет. — Тимур выключил свет, чтобы стекло не бликовало, и вернулся к наблюдательному пункту.
Две смутные тени двигались по тропинке в глубине парка, не спеша сворачивать на освещённую аллею. Лиц было не разглядеть, только и понятно, что вроде бы мужчины, оба в тёмных длинных пальто, скрывающих фигуру, но Тимур почему-то был уверен, что не ошибся.
Походка? Жесты? Интуиция? Или ему просто очень хотелось угадать, вот воображение и дорисовывало знакомые образы?
— Впереди точно Стас! — прошептала Фрида, когда мужчины ненадолго вышли на свет. — А второго я не знаю. Он был на свадьбе?
— Был, просто в углу сидел и не высовывался. Вот это и есть твой Валентин Гаврилов, любуйся.
— Фу, старый совсем! — искренне и немного по-детски поморщилась Фрида, и в этот момент очень напомнила прежнюю себя.
— Так сколько времени прошло. А он и шестнадцать лет назад был немолодой, — заметил Тимур.