Основы гуманной педагогики. Книга 2. Как любить детей
Шрифт:
Учитель Света верит в каждого ученика.
Он отдаляется от понятий и слов, которые могут унизить или осквернить его учительское достоинство.
Учитель Света скромный, благородный, великодушный.
Учитель Света перекрывает педагогическое невежество Светом.
Учитель Света на уроке – сама жизнь.
Он – загадка для своих учеников.
Он для них – неожиданность, удивление и восхищение.
Он – естественность, непосредственность и красота.
Он – забота, защита, надежда.
Он –
Он благодарит учеников за то, что они помогают ему стать мастером педагогического труда.
Он может позволить себе извиниться перед учениками: «Урок не получился».
Он может сказать своим ученикам: «Дайте мне домашнее задание – какой урок для вас приготовить».
Он может принести ученику в подарок на день рождения Урок.
Он позволит себе отменить программу, если она противоречит духовно-нравственному и познавательному развитию учеников.
Он может сделать своих учеников соавторами учебников.
Выше всех программ, всех учебников, всяких тестов и экзаменов стоит для него воспитание личности школьника.
Каждая встреча с учениками или с учеником, где бы она ни состоялась, он воспринимает как Урок.
Он дорисовывает каждого ученика, накладывая на него краски, которые следует проявить.
Он бережёт серебряную нить Учительства, является преданным учеником для своего Учителя.
Любой ученик для него – загадка, разгадка которой укрепляет его мастерство и умножает творчество.
Он ведёт своих учеников впереди того времени, в котором живёт общество.
Он воспитывает героев и сам свершает подвиги.
Он умеет улыбаться ошибкам, зная, что на них можно учиться, и зная ещё, что ошибка, совершённая в дерзании и творчества, превращается в цветок смелости.
Он бережёт своё учительское имя и становится олицетворением Учительской Совести.
Его речь не терпит балласта слов и пустословия, речь его ясная, образная, содержательная.
Он ищет располагающее звучание своего голоса.
Учителя Света – спасатели образования.
Учитель Света – Божья Благодать на Земле.
Спросят: «Ищем Учителя от Бога, где он?»
Отвечайте:
– Вот он, сердце отдает детям…
– Вот он, горит как свеча…
– Вот он, с улыбкой стремится на урок…
– Вот он, плачет вместе с Ребёнком…
– Вот он, в молитве перед алтарём…
– Вот он, принимает огонь на себя.
– Вот он, в поиске моря Света…
– Вот я, тоже учитель от Бога…
Детей
С раннего утра он садился за свой письменный столик. Пишет роман, которому суждено стать шедевром мировой культуры. Ему трудно оторваться от стола, трудно отложить перьевую ручку хоть на час. Но в его духовный мир врывается толпа крестьянских детей – оборванных, грязных, худых. Они шумят, дерутся, играют, валяются на полу.
Он испытывает прямо-таки физическое беспокойство, на него находит тревога, ужас вроде того, который испытывал бы при виде тонущих людей. А тонуть может самое дорогое, именно то духовное, которое очевидно бросается в глаза, видя светлые, часто ангельские глаза этих детей.
«Как бы не просмотреть Ломоносова, Пушкина, Глинку, Остроградского и как бы узреть, кому что нужно!» – вот в чём его тревога.
Но тревога смешивается с переживаниями радости и одухотворения.
Школа – это поэтическое, прекрасное дело, от которого ему так же трудно оторваться, как от начатых рукописей «Войны и мира».
Сердце зовёт к детям.
Они там, в его усадьбе, недалеко от дома.
Вырвавшись из кабинета и отмахиваясь от мужиков, преследующих его – графа – со всех крылец дома, он спешит к детям. Здание школы пока переделывается, и потому занимается он с ними в саду, под яблонями.
Там сейчас сидит приглашённый им учитель, а кругом школьники, покусывают травку и пощёлкивают липовые и кленовые листья.
Учитель учит детей по его советам, но всё-таки не совсем хорошо, что и они чувствуют.
Он идёт под яблонями. Можно пройти, только нагнувшись, всё так заросло.
И он видит их, вот они – дети!
Они его очень любят.
Заметив его, они с радостными криками бегут навстречу, окружают. Одни завладевают его руками, другие держатся за его халат.
«Мы тебя ждали… Мы тебя ждали!» – кричат они.
«Вот и пришёл!» – говорит он.
Садится под яблоней. Дети плотно его окружают – как можно поближе к нему.
Душа его восторгается и тревожится.
Смотрит каждому в глаза, у каждого есть то самое главное, духовное, которое он лелеет. «Лишь бы узреть, кому что нужно!»
И он начинает им говорить.
Идёт время, но ему сейчас не жалко времени.
Беседует три-четыре часа, и никому не скучно.
Потом они расстаются, он долго провожает их увлажнённым взором. «Нельзя рассказать, что это за дети, надо их видеть!»
Так возвращаются они домой каждый день, и сами того не понимая, оставляют учителю тайны своего бытия. И ему открывается то, чего никто не знает и с чем, как ему кажется, никто не согласится.
В то время соглашались с ним, может быть, не очень многие, а в основном те, кто мог его понять.