Основы женского шарма
Шрифт:
В конце концов, я имею хорошую работу и за этот квартал получу свои две тысячи, то есть больше, чем за прошлый. Возможно что в будущем меня все-таки продвинут наверх. Кто-нибудь. Все же я не вижу поводов унывать!
Глава 6
Убеждающая, что поводы унывать есть
Конец года для меня – традиционно период возникновения трудностей и проблем. Еще летом все было так хорошо, я мечтала о хорошей должности, о романе с роскошным мужчиной, о деньгах и уважении родственников, а теперь сижу в тоске и скуке и не знаю, куда себя деть. Куда спрятаться от чувства, что я дура набитая, которая ни на что не способна, никому не нужна и ничего
– Что растопырилась, коза?
– Вали отсюда.
– Накупят себе помоек, потом мешают людям ездить.
Я не обращала внимания. Ругаться могут все, а вот взять и отбуксировать меня до сервиса рискнул только один. И то за триста рублей, хотя ехали мы от силы пятнадцать минут. Оказалось, что в машине поврежден датчик впрыска топлива, поэтому она переливает бензин и глохнет. Полдня я искала по магазинам хренулечку размером с булавку, а стоимостью с брильянт.
– Вам, девушка, надо бы и масло поменять.
– Зачем?
– Стучит движок.
– Он же новый!
– А если на таких свечах ездить, то и новый застучит, – утешил меня мастер.
Нет, чудеса отечественного автопрома не для меня. Что делать, я уже привыкла ездить на рынок на колесах, но по-хорошему от такого помощника надо было избавляться, и чем быстрее, тем лучше.
В конце октября в офисе нам объявили радостную новость.
– В связи с изменением рыночной ситуации и расширением клиентской базы руководство приняло решение увеличить минимальный план маклера в отделах вторичного жилья с отметки в пять тысяч за квартал до отметки в семь.
Вот это был удар. Наше общество единоличников забурлило, сплотилось и попыталось бастовать, так как и план в пять штук тянули далеко не все. А вытянуть из москвичей, жаждущих жилищных перемен, семь тысяч могли вообще единицы. Я оставалась в стороне, так как в последнем квартале била все возможные рекорды. К моей обычной норме в шесть-семь тысяч к Новому году добавлялся договор о расселении большой коммунальной квартиры. Если все сложится. А на благополучный исход указывали и наличие покупателя, и наличие квартир для переезда коммунальщиков, и наличие огромного всепобеждающего желания с их стороны больше никогда не видеть осточертевшие лица друг друга. К тому же все они меня любили, поили чаем и уговаривали не тянуть, а дать им квартиры попроще. В таких условиях было бы странно не завершить дело победой. А в этом случае мой план взлетит до суммы чуть ли не в пятнадцать тысяч, ведь комиссия за расселение составляла около десяти тысяч.
– Хорошо тебе, Олька. Такие бабары срубишь, – страдали сослуживцы и молили милосердного бога обломать мне рога и развалить договор.
– Хорошо, – соглашалась я, но про себя повторяла: «Чур меня, чур. От кого пришло, на того ушло».
Так что повышение плана меня лично не обломало, но в целом рабочая атмосфера затянулась туманом уныния и неверия в себя. Многие начали подумывать о другой работе.
– Зачем они так делают? Ведь поувольняется народ!
– Ну и что? Как будто это кого-нибудь трогает. Наберут других, и все у них будет пучком.
– Да они же ни бельмеса не понимают! Новичков же надо учить потом год.
– И что? Зато им не надо будет много платить.
– Вы тут все трепыхаетесь, кудахчете, а дело в том, что «САИНу» выгодно, именно чтобы вы план завалили, – брякнула я. И кто меня вечно за язык тянет?
– Почему? У них же доход падает? – удивился и уставился на меня народ.
–
– Але, ты что, перегрелась? – обиделся на мое вульгарное заявление Костик Бакунин, маклер параллельного отдела, известный на самом деле бабник.
– И вот они план повышают. Что делаешь ты?
– Увольняюсь?
– В большинстве случаев напряженно работаешь, чтобы этот новый план выполнить. Но, опять же в большинстве случаев, не выполняешь. И тогда за ту же хорошую работу тебе заплатят вдвое меньше.
– А если все напрягутся?
– Тогда туалеты сломаются, если все. А на самом деле есть объективная реальность, и она такова, что восемьдесят процентов агентов способны принести только пятитысячный план. Но они получают тридцать процентов. И Наша Великая Корпорация делает ход конем и увеличивает доход фирмы на огромные цифры путем снижения зарплаты вдвое всем восьмидесяти процентам сотрудников.
– Нас просто используют как мусор.
– Козлы, – подвел кто-то итог моей подрывной речи.
Воцарилась тишина. А в самом деле, не свинство ли? Но для меня лично все свинство было только впереди. Как-то в ноябре, отдыхая от непрекращающихся бесед с моими коммунальщиками, я ковырялась в Интернете. Ничего серьезного, читала новости, сплетни о знаменитостях и всякую прочую муру. Как вдруг в мерцающей глубине рекламного баннера, появившегося на странице с новостями из мира новостроек Москвы, на меня упали слова: «Только в Агентстве Недвижимости „САИН“ вы сможете получить консультацию по любому вопросу из мира недвижимости, не отходя от монитора. Живые люди по ту сторону Сети ждут ваших вопросов в режиме онлайн». Это был мой текст. Я лично забивала его именно в этот баннер, когда работала с саиновскими программистами. И дизайн этого мерцающего прямоугольника придумала я. Двигая мышкой скорее автоматически, нежели сознательно, я нажала на рекламную страничку. И дальше, словно в нелепом сне, я попала на наш сайт, на сайт «САИНа», только страницы были мои, мною от начала до конца сделанные, продуманные, высчитанные. И по этим моим страницам, судя по счетчику посетителей, бродили люди, толпы людей. Сверху страницы сыпались в открытом доступе вопросы и ответы, кто-то из «САИНа» сидел и отвечал моим клиентам, тем, кто должен был быть моим клиентом. Мой проект запустили в работу, причем никаких изменений в него не внесли, скоты. Никто не собирался их вносить.
– Да что я в самом деле? Проект был отличный, и у меня его просто-напросто украли! – воскликнула я. – Сволочи, а меня кормили сказками о сыром материале. Меня кинули! – бурлил мой разум возмущенный.
И я пошла на смертный бой. К Телковой.
– Где Телкова? – громко и по-хамски распахнув дверь, потребовала я ее к барьеру.
На мое счастье, ее не было на месте и меня не уволили в ту же секунду. Конечно, секретарша все ей передала, и то, как Пашка Сенокосов за руки уводил меня из зоны дирекции, а я брыкалась и упиралась.
– Что ты вцепился? Уходи, придурок. Я не позволю об себя ноги вытирать! – кричала я.
– Тише, успокойся и потихонечку отползай, – тянул он меня к выходу, оглядываясь по сторонам и фиксируя лица наблюдающих.
– Что за сцена? – шипела секретарша.
– А ты чего сидишь и молчишь? Тут всех кидают, каждого по-своему, а вы все терпите. Отцепись, ты мне рукав порвешь!
– Лучше я тебе рукав порву, чем оставлю здесь, – прохрипел задыхающийся от натуги Сенокосов и таки вытащил меня наружу. Потом он заставил меня спуститься в кафе внизу и там наконец позволил мне биться в истерике.