Особая офицерская группа
Шрифт:
Пачишин принялся рассовывать уворованное в рюкзак и, под впечатлением от выполнения обязанностей начальника ПХД, занялся кормёжкой братьев-связистов.
Доктор вытащил «снаряженный» дипломат, еще раз осмотрел его и протянул мне.
— Приближается день «икс», время «ч» и полная "ж", — торжественно провозгласил Аллилуев, передавая мне дипломат, — и помни, перед употреблением — встряхнуть!
Группа под прикрытием растянутых масксетей и машин начала неспешно экипироваться. Я переписал снятые координаты в блокнот радистам, подготовил свой рюкзак для быстрого
— Блин, что за хрень творится в наших войсках! Если я лётчик, так что мне теперь — на каждую вертушку (вертолёт) посадочную площадку готовить?! Ну, дай, блин, бинокль, мне еще на «бабочку» надо шуровать — обстановку наносить.
— На хрен тебе посадочная площадка? — всё еще думая о своём, спросил его я.
— Да наши сейчас передали, чтобы я лично вертолёт с командующим армии принял, а вертушка одна. Сейчас генералов привезёт, а потом группу какую-то из ваших должна подобрать и на ваш полигон закинуть. А они, ваши спецы, еще даже до места эвакуации не дошли. Значит экипажу еще круги наматывать, керосин жечь.
В мозгу у меня защёлкало и мысли заметались, пытаясь выстроится в логическую цепочку.
— Слушай, а нахрена им керосин жечь? Вот они мы, не надо никого искать, они нас здесь прямо с площадки и подберут.
— Да без проблем, там экипаж Тищенко, ты его знаешь — он же с нами в командировке был, на войне помешанный, я сейчас на КП полётов своим звякну, что вы уже на площадке. И нам проще, и круги не мотать. Задача была группу подобрать, а какая группа — мне так лично без разницы.
— Командир, — заорали связисты, — мы на связи, начали работать.
Рома полёз в «радийку» связываться со своими. С командного пункта прибежал посыльный — Каузова вызывали в оперативное отделение. Мысленно перекрестившись, я взял «заряженный» дипломат, проверил готовность группы к движению. Моё напряжение передалось личному составу и все начинали потихоньку нервничать. Ромашкин пытался снова отобрать пулемёт у начфинёнка. Пачишин с Пиотровским остервенело запихивали негабаритный кусок масла в рюкзак. Доктор, видно для успокоения, перебирал свою медицинскую сумку.
— Ну всё, пошёл, — возвестил я, чувствуя себя так, как будто участвую в покушении на Гитлера.
— Ни пуха, ни Виннипуха, — помахали мне разведчики.
— Заткнитесь, — занервничали Артемьевы, работающие на связи с Центром.
Возле
— Слышь, ты, два глаза роскошь для одного, пропускай, говорю, мне срочно пройти надо!
— Не могу, товарищ подполковник, мне сказали пропуска у всех проверять, я сейчас скоро сменюсь, тогда и проходите.
— Да ты охамел, солдат!
— Не могу, товарищ подполковник…
Офицер витиевато выругался и, чертыхаясь, пошёл обходить штабные машины, затянутые сетями. Приехали! Вся операция по закладке самодельного взрывного устройства срывается, внутрь я не пройду, часовой требует у всех пропуска. Наверняка специально поставили перед прилётом командующего армией.
Часовой заметил меня и радостно гаркнул:
— Здравия желаю!
Что-то лицо мне его знакомое. И смотрит он как-то подозрительно обоими глазами в разные стороны… так это же — боец Касабланка!
Я, сделав озабоченный вид, подошёл к грибку, под которым томился боец и как можно небрежнее бросил:
— Здарова, будь добр, не пропускай и меня, а то так неохота на командующего нарываться…
— Да нее, проходите, — заулыбался часовой и, воровато оглянувшись, поднёс пару пальцев к губам, жест известный все курильщикам.
Я щедрой рукой отсыпал ему несколько сигарет и с кислой миной начал подниматься по приставной лестнице к штабным прицепам. Все автомобили были выстроены в ряд, между прицепами выложены дощатые настилы, образовав длинный коридор, по которому туда-сюда сновали озабоченные военные с картами, папками и бумагами, хлопали двери кунгов, звенели телефоны. Обычная атмосфера на командном пункте на выезде. Ориентируясь по табличкам, я вышел в конец «коридора» к огромнейшему крытому прицепу. Из двери вылетел офицер с выпученными глазами и чуть не сбил меня с ног.
— Вы из штаба воздушной армии? — радостно заорал он, увидев меня.
— Да вот, вызвали, а я еще должен вертолёт встречать…
— Идите, быстрее свои пункты наносите на карту, потом пойдёте вертолёт свой встречать, сейчас командующий прилетит…
Странная логика, сами не понимают, что хотят — и на карте им нарисовать надо, и одновременно авианаводчиком поработать. Я прошмыгнул внутрь — над огромным столом с расстеленной на нём картой склонилось человек пять различного военного люда. Кто-то рисовал, кто-то стирал, кто-то в недоумении пялился на остальных.
— Лёёётчик пришёл, — с оттенком сарказма возвестил какой-то полковник, сидевший рядышком за столом, уставленным кучей телефонов.
— Долго же вас ждали! Вы можете на карте поработать, или мне командующему доложить, что вы ни хрена ни на что не способны?! — вызверился он на меня.
Остальные, не отрывая карандашей от бумаги, что-то прогундосили себе под нос и замолчали. Я, сделав печальное лицо, засунул дипломат под стол и расщёлкнул замки. Когда буду уходить, изо всей силы пну несчастный портфель. Дай бог, детонатор Аллилуева сработает.