Особняк
Шрифт:
– Значит, жарко, а вы трезвым были, - продолжал милиционер.
– Тогда почему сопротивление наряду оказали? Сопротивлялся, сержант?
– Да нет, товарищ старший лейтенант. В меру. Скорей вставать не хотел, - засмеялся сержант.
– А на роже у тебя что?
На щеке сержанта алела глубокая царапина.
– Так это баба евоная. Тигрица. Когда мы ему наручники надели, как кинется...
– Что ж ты молчишь! Везите ее сюда. Если насчет этого не подтвердится, мы ей впаяем сутки...
Ребров окончательно
– Эй, а где эти двое?
– спохватился дежурный. Но ни Веры Дмитриевны, ни Реброва уже в отделении не было. Они ушли молча, но оба думали об одном и том же. Как ни крути, а получалось, что больших надежд на милицию возлагать не стоит.
На улице уже засветились фонари, зажег свои огни и цирк...
Агеев любил цирк, любил словно родной дом, где все знакомо и все свои. Он мог подолгу от нечего делать бродить по его закоулкам, получая огромное удовольствие. Но в этот же вечер у него было дело...
– Привет, прыгун. Чего дома не сидится? Вы же с Леной на этой неделе не работаете, - услышал Вячеслав голос приятеля, тоже акробата, только на батуте.
– Михалыча не видел?
– Что, проблемы одолели?
– Есть немного...
– А что в наше время Михалыч может? Сейчас нужно личное обаяние и наличный расчет.
– Согласен, только у меня ни того ни другого нет. Так ты видел его?
– Ну что касается первого, то не прибедняйся, а насчет бабок - дело наживное... Михалыч скорее всего у клеток. Там ремонт начался. Сам знаешь, где стучат, там и он.
Все в цирке знали старого клоуна. Еще в 1950 году он вместе с Олегом Поповым закончил училище и вместе с ним работал в молодежном цирковом коллективе. Затем их пути разошлись, один резко пошел вверх и уже в 1958 году стал народным артистом РСФСР, а другой скромно отработал в дуэте музыкальных эксцентриков, любил профсоюзные нагрузки, потому что ему доставляло удовольствие помогать людям.
Вот и сейчас Михалыч, внимательно выслушав Агеева, пообещал:
– Не волнуйся, Славик, ребята к вам подойдут, мы этим говнюкам покажем репризу. Не до смеха будет. Бери гиревиков. Они мужики отзывчивые. Своих нижних пригласи, и все будет тип-топ.
С рекомендацией Михалыча можно было звать хоть на покорение Джомолунгмы.
Глава 29
Первые лучи восходящего солнца только-только заглянули в угол Лехиной комнаты, а он уже лежал с открытыми глазами. Спать не хотелось. И это Леху пугало. Он предался воспоминаниям.
Леха с шестнадцати лет с машинами. Начал с грузовиков на автокомбинате.
Но сверкающие, мощные, тогда еще редкие иномарки привлекали парня больше. И он после службы в автороте
Второй раз уже, пригласив в ресторан, уговаривали Леху вернуться в автосервис, он устоял. И только с третьего захода дал согласие работать, но и то лишь в том случае, если его не будут насиловать нормированным рабочим днем и правилами внутреннего распорядка.
Теперь он как бы арендовал их помещение и все необходимое, исполняя их же заказы. Но цены и время исполнения устанавливались им самим.
Это устраивало и его, и работодателей, так как Лехино слово было железным.
Машина выкатывалась из бокса в срок и отремонтированная большим мастером.
Потом следовал небольшой праздник души, затем восстановительный период, за которым шли двухсменные рабочие будни без капли спиртного.
Сегодняшняя встреча с первым лучом солнца была плохим предзнаменованием. Леха поначалу расстроился. Но вскоре успокоился, придя к выводу, что это результат положительных сдвигов в жизни.
Хватит спать, подумал он, прикинув план на сегодняшний день. До обеда нужно было успеть поставить замок и появиться на работе. Леха легко вскочил с постели и, пару раз присев, побежал в ванную. Холодный душ, стакан чаю, и подъезд огласил визг старой электродрели.
Первой вылетела в вестибюль Вера Дмитриевна.
– Ты что, с ума сошел, посмотри на часы, - закричала она, но, увидев в коробке сверкающий золотом замок, замолчала.
– Что вы. Вера Дмитриевна, на весь дом шумите, - раздался за спиной голос соседки.
– Еще все спят.
Удивление тем, что Земфира ночевала дома, было так велико, что старая учительница, ничего не ответив, ушла к себе.
– Доброе утро, - нежно прикоснулась губами к щеке мастера девушка. Тебе помочь?
Так его еще никто не приветствовал. Это Лехе понравилось.
Он ничего не имел против того, чтобы и вторая щека подверглась такому же испытанию.
Леха повернул к ней голову, и Земфира, словно прочтя его мысли, прижалась губами к другой щеке.
Такой он ее никогда не видел. И никто в доме не видел, разве что Вера Дмитриевна. Без косметики Земфира была совсем другой, может, менее эффектной, но не менее милой и желанной.
Леха с нескрываемым восторгом уставился на нее, а когда почувствовал исходящее от ее тела тепло, рабочее настроение куда-то улетучилось.
– Привет. Иди спать, еще рано, - только и смог выговорить он.
– Гонишь?
– улыбаясь и игриво изгибаясь просвечивающим через легкий халатик телом, спросила Земфира.
– Тебя прогонишь, - обреченно усмехнувшись, ответил Леха.
– А я все равно не уйду, - прижалась к нему девушка, но, заметив вышедшего в вестибюль Краузе, вмиг вспорхнула к себе на этаж.