Особо опасен
Шрифт:
— Буду надеяться, что не он будет искать этих с перьями. А что у тебя тут за шухер ночью был?
— Шестой индеец из той же команды, которых ты положил, решил меня ночью зарезать. Но у него не получилось.
— А почему ты думаешь, что он тоже из тех был?
— Ты сказал, что то индеец, увидев тебя, возбудился сильно?
— Ну, да…
— Понимаешь… Я тут намедни набил рожу сперва сыну, а потом и его отцу.
— Осталось набить морду ещё и святому духу…
— Не богохульствуй!
— Ладно, не буду…
—
— Я что, сделал что-то не так?
— Да, нет. Ты всё правильно сделал. Эти инуксики тот ещё геморрой. Только никому про это не рассказывай больше.
— Я что, похож на дурака?
— Ну-ка повернись?
— Да пошёл ты!… — усмехнулся Лешка.
— Сам туда иди!
* * *
В это время появились чисто вымытые девчонки, и мы прервали разговор.
Маринка утащила Лёху мыться, а мы с Алёной остались одни…
* * *
— Кобель ты, Сашенька! — безапелляционно заявила мне Алёнка.
— Какой есть. — огрызнулся я.
— А как же твоя невеста Анечка?
— Ей, между прочим, чтобы стать моей реальной невестой, надо бы реально подрасти.
— Не ожидала от тебя такого. Мне ты там, в Москве, отказал, а здесь у тебя две индейки…
— Индианки. — машинально поправил её я.
— Какая разница… — фыркнула Алёна. — А ещё они рассказали, что у тебя и до них была какая-то потаскуха, но её грохнули…
Обычно, я не бью девочек, но сейчас меня, как прорвало. Пощёчина, которую я отвесил зарвавшейся девчонке, получилась полновесной и хлёсткой. Голова Алёны дёрнулась от моего удара, а из глаз тут же брызнули слёзы.
— Ты понятия не имеешь, как несправедливо и гадко ты сейчас оскорбила память той, кто не раз спасал мне жизнь.
Но девушка меня уже не слышала. Закрыв лицо руками, она убежала туда, откуда были слышны весёлые голоса Маринки и Лёхи. Похоже, что своим появлением она им там обломала всю малину.
Разгневанная Маринка выскочившая ко мне на «разбоки» заорала:
— Ты чё творишь-то?
— Успокойся! Я просто посоветовал ей не оскорблять память моих погибших друзей.
— Ты ударил её…
— Я не хотел. Но она меня вывела из себя. А ты, Марин, хотя бы оделась, что ли…
— Ой! — она наконец-то осознала, что из одежды на ней только какие-то тапочки, и исчезла за занавеской.
Появившийся Лёшка был хотя бы опоясан полотенцем вокруг пояса.
— Ты за что Алёнку ударил?
— За дело. Если вы закончили мыться. То собирайтесь здесь, и я вам всё расскажу.
— Ладно. Сейчас я всех позову. Только не удивляйся, если женская часть нашей команды на захочет сидеть с тобой рядом.
— Я повторяться не буду. Один раз всё расскажу. А если у кого-то на первом месте рулят гормоны, то пусть катятся куда хотят. Я никого не держу здесь.
— А ты не очень много на себя берёшь?
— Беру, сколько унесу. Пока что я справлялся тут и один. Приехали на помощь, помогайте… А трепать мне нервы не надо.
— Не заводись, Саня! Мне кажется, что ты прав. Надо было сперва выслушать тебя, а потом уже делать какие-то выводы. — высказалась Маринка, уже слегка одетая. — Давай! Рассказывай!
— Алёнку не забудьте вернуть.
— Я её сейчас приведу. — сообщила Маринка и снова упорхнула.
* * *
— А ты суров, братуха. Не ожидал от тебя такого.
— Скажи, Лёш, вот как бы ты отреагировал, если бы Маринку враги убили, а кто-то про неё сказал: «Это та потаскуха, которую потом грохнули».
— Алёна про кого так сказала?
— Всё расскажу. Всё по порядку.
Глава 17
Глава семнадцатая.
Прощение, прощания, пустые обещания…
18 сентября. 1974 год.
США. Штат Монтана. Индейская резервация Блэкфит.
Ани и Туся накрывали на стол. Маринке удалось как-то уговорить Алёну вернуться, так сказать, за стол переговоров. Но она сидела, отвернувшись от меня, выбрав за столом место подальше от своего обидчика. Оттягивать начало разговора я не стал. И не обращая внимания на всех униженных и обиженных, начал свой рассказ.
* * *
— Поначалу мой маршрут шёл тихо, мирно, гладко… Пока в Югославии на произошла стычка с националистами.
— Какими националистами? — спросила Маринка.
— Это не важно. Короче… Фашисты, исламисты, недобитые во время войны. Но это не главное. Я смог пройти и дальше. Но в Италии нарвался на предателя.
— Тоже исламист?
— Да, нет… Из наших бывших… По-русски лопотал, как мы с тобой. Только гнидой оказался, в конце концов. Так что, после Италии я добирался до Америки самостоятельно.