Особо опасная особь
Шрифт:
– Ну что? – прошептала она.
– Порядок! – Умник подтянулся, и выпрыгнул наверх, едва не съездив ботинками Лине по носу.
Лина осторожно высунула голову из люка. Вечерело. Серые сумерки ползли по захламленной, заброшенной улице. Развалины домов, тлен и запустение – обстановочка еще хуже, чем в Синем Квартале.
– Вылезай, – сказал Умник, – хватит таращиться. Дай руку.
Он рывком выдернул Лину на поверхность. Потом поставил сумку на землю, убрал фонарь, достал фляжку и сделал большой глоток.
– Что там? – спросила Лина. – Что-нибудь крепкое?
– Вода.
– А выберемся отсюда – напьемся?
– Угу, – Умник кивнул без особого энтузиазма.
– Как свинюшки напьемся, да?
– Сперва выбраться надо, – сказал Умник. – А это не так легко, детка. Впрочем, сейчас уточним. Я сканирую улицу.
– Ага, знаю. В твоей железной нахлобучке на голове – куча всяких приборов.
– Есть, нашел! – Умник поднял указательный палец. – Нашел. Ближайший джинн – в трех улицах от нас. Засечь его нетрудно, поскольку он то и дело связывается со своими коллегами. У агентов СГБ – свой вид связи, особая волна, они полагают, что услышать их невозможно, но не догадываются, на что способна продвинутая сликовская снаряга.
– А нас не засекут?
– Пока – нет. У меня пассивный сканер – он не издает сигналов, которые можно уловить.
– И что дальше?
– Идем туда. – Умник показал рукой вдоль улицы. – Ты впереди, я метрах в двадцати за тобой. И не удивляйся, если оглянешься и не увидишь меня. Я буду это… слегка прятаться.
– То есть ты меня как приманку используешь? – не веря своим ушам, спросила Лина.
– Типа да.
– Ну не фига ж себе! – возмутилась Лина. – Нет, я так не согласна! А вдруг ты меня бросишь?
– Делай, как я тебе сказал, – сказал мардж. – Делай, как говорит тебе умный Умник, и все будет в порядке. А будешь рыпаться – брошу тебя прямо сейчас.
– Умник, мне страшно!
– Очень хорошо, что страшно. Нормальная реакция. Если б тебе не было страшно, я бы подумал, что ты дурочка. Ты ведь не хочешь, чтобы я так подумал?
– Нет.
– Тогда вперед. Держись ближе к левой стене. И все время прямо – никуда не сворачивай.
– Дай мне тогда хоть какое-нибудь оружие. Пушка у тебя есть?
– И что ты будешь с ней делать? Стрелять? Приманишь джиннов со всей округи.
– Ну ладно, ладно. Иду.
Лина пошла по тротуару – медленно, осторожно, ступая словно по минному полю, ругая себя за то, что согласилась. Вот же чертов Умник, умеет заговаривать зубы. Через сотню шагов остановилась, оглянулась. Марджа не было нигде.
Точно бросил.
Пошла дальше. Пробрела двести шагов… еще пятьсот… ускорила шаг. А ничего, вроде. Лина перевела дыхание, сердце перестало трепыхаться, как воробей в лапах у кошки. Похоже, нечего здесь бояться – никого нет, пустынно, словно в Сахаре. Кто может обитать в таких гнусных развалинах?
Человек появился на ее пути так внезапно, что Лина не удержалась от крика. Оборванец, бродяга. Всклоченная седая борода, старая шляпа, надвинутая до бровей, кожаное пальто – древнее, бесформенное, протертое до дыр. Вязаные перчатки на руках.
– Эй, леди, – прошепелявил оборванец, – помоги, чем можешь, штарому больному человеку.
– У меня нет денег, –
Это было чистой правдой. В карманах Лины царила девственная пустота.
– Не надо денег, – бродяга ухмыльнулся, обнажив в улыбке три с половиной гнилых зуба. – Дай мне швою одежку. У тебя хорошая одежка, чиштая леди, ее можно задорого продать. Я продам ее и куплю шебе еды. Много вкусной еды.
– А я что, дальше голая пойду? – тупо спросила Лина.
– Я дам тебе швой плащ. У меня отличный плащ, я нашел его на шамой лучшей помойке. Он понравитша тебе, леди.
– Иди к черту, – сказала Лина.
– О, да ты, я шмотрю, резвая! – Бродяга осклабился, пошел на Лину, широко расставив руки. – Знаешь, я помогу тебе. Шниму ш тебя эту твою крашивую одежку. И вшё, что под ней ешть, тоже…
– Не трогай меня! – завизжала Лина.
Она попятилась назад и уткнулась во что-то мягкое. Обернулась в ужасе и обнаружила, что стоит вплотную к огромному толстопузому чернокожему – не менее оборванному, чем бородач, но значительно превосходящему того по габаритам – весом центнера в полтора, не меньше.
– Джим, – представился негр. – Меня зовут Джим. Лучший трахальщик Соединенных Штатов. Член у меня длиной в фут, и я трахну тебя первым. А потом уже тебя трахнут все остальные.
Остальные, числом четыре, немедленно материализовались со всех сторон – выплыли из сумеречного мрака. Вовсе не доходяги, нет. Напротив, накачанные, едва не лопающиеся от мышц, голые по пояс, разрисованные цветными татуировками. Похабные улыбки блестят золотыми зубами. Уличная банда. Телевидение втолковывает изо дня в день, что преступность в Соединенных Штатах практически ликвидировано, что американские граждане могут свободно ходить по улицам – в любое время, в любом месте, а тут на тебе – толпа бесцеремонных, неконтролируемых, смертельно опасных бандитов.
– Умник! – заорала Лина.
– Не ори, – сказал Умник, появляясь за спиной жирного Джима. – Иди ко мне, детка. И не волнуйся, все будет нормально.
– Как я пойду? Он же мне мешает!
– Кто мешает? Этот? – Он ткнул пальцем в спину негра. – Эй, ты, жирный, подвинься. Дай пройти приличной девушке.
Негр медленно повернулся к Умнику, навис над ним, глянул на него сверху вниз – брезгливо, как на таракана, копошащегося в грязи.
– Что еще за марджевская срань тут воняет? – осведомился он, выпятив нижнюю губу. – Никак, сам Умник пришкандыбал? А люди говорили, что тебя уже пришили, говнюк. Что намотали твои кишки на столб. А ты, выходит, живой пока. Но это ненадолго, марджевская жопа. Щас мы это исправим.
– Быстро валите отсюда, – заявил Умник. – Сегодня плохой день для вас, придурки, зря вы попались мне на глаза. Но я не злой по жизни, я добрый, даже сегодня. Я даю вам шанс. Считаю до трех…
– Не, вы видели? – Негр воздел руки к небу. – Это вонючая кучка дерьма говорит нам, что делать! Вы видели такое, братки?
– Давай я его пришью, – деловито сказал один из четверки татуированных, самый мясистый. – Сегодня моя очередь рубить фарш. Порежу марджа, да?
В руке его появился тесак – широкий, длиной чуть ли не в полметра.