Особо опасная особь
Шрифт:
Лина попыталась представить, как жили в этих домах две сотни лет назад, и ей сразу же захотелось зайти внутрь.
– А что там внутри? – спросила она. – Там наверное, печки, да? И лавки такие деревянные вдоль стен? И травами всякими пахнет, и немножко дымом? А в печке можно готовить еду. А еще там, наверное, не кровати-диваны, а такие настилы, на которых все спят вповалку. Как они называются… Полати, вот как.
– Откуда такие познания? – лениво поинтересовался Юрка. – Ты что, уже бывала в старинном русском доме?
– В Канаде такое есть, – пояснила Лина. – На севере Канады, в Форт-Макферсоне. Там целая деревня такая, и туда водят
– Понятно… И как ты думаешь, сколько лет этим домам?
– Ну, лет двести-триста, наверное. Не меньше.
– Не угадала.
– Что, даже больше?
– Вынужден тебя разочаровать, – Юрий развел руками, – все это новодел. Дома построены максимум лет тридцать назад. Впрочем, исполнены по старым чертежам и фотографиям. В России уже полвека держится мода на старину, мы заботимся о сохранении национального колорита, но дерево не живет долго. Да и спать на полатях, сама понимаешь, не очень удобно. Так что внутри там все современно и вряд ли сильно отличается от жилищ, скажем, хай-стэндов.
– Жаль, – сказала Лина. – Но все равно здорово, красиво. А у нас все сплошь модерн.
– У нас тоже модерна хватает, – сообщил Юрий. – Будем проезжать через большой город – увидишь.
В Брянск приехали ближе к вечеру. Пропилили по городу без остановки – Юрий спешил к родителям. У Лины вид города особого энтузиазма не вызвал. Может, в центре города все было по-другому, по-старинному, а те районы, через которые они ехали, выглядели вполне стандартно – здания причудливых форм и расцветки, высотой не меньше двадцати этажей, сплошь космомодерн, все в неоне и рекламной голографии – в общем, скучища. Покинули город, снова началось шоссе, окруженное деревьями. Через двадцать минут Юрка сказал:
– Подъезжаем.
Лина знала, что они едут к родителям Юрия и будут пока жить вместе с ними. Интересно, надолго ли это «пока»? Нельзя сказать, что ее радовала такая перспектива – во всем цивилизованном мире молодые сразу начинают жить отдельно, а тут вдруг такой архаизм. Странно даже. Порою ее пугала привязанность Юрия к своим родителям – ей казалось, что она сродни зависимости.
Хотя… С другой стороны, о какой зависимости можно говорить, если человек видит своих предков так редко – последний перерыв в пять лет. Просто соскучился Юрка и все тут. Лина – и то бы соскучилась…
Она больше не увидит своих маму и папу. Они умерли. Умерли. Как ужасно погиб отец… Чертовы джинны убили его, не моргнув и глазом. Когда-нибудь она отомстит им, всем отомстит…
– Эй, детка, – Юрий повернулся к Лине, тревожно вгляделся в ее лицо. – Ты чего надулась? Опять слезки пустить собралась? Что не так?
– Все нормально, – Лина дотронулась до его руки. – Не обращай внимания, Юр.
Въехали в поселок. Улица, мощеная грубым камнем – наверное, чтоб не гоняли по ней на большой скорости. По обеим сторонам – двухэтажные коттеджи, современные, никакого а-ля рюсс. Перед домами широкие газоны, засеянные коротко стриженой травой – вид привычный, ну чем тебе не Америка. Впрочем, отличие было – по лужайкам бегали дети, огромное количество детей самого разного возраста – все сплошь почти голые, в одних трусах, даже девицы-подростки с развитой уже грудью. Они играли в волейбол, или бадминтон, или футбол, они качались на качелях или просто носились друг
– Что здесь такое? – спросила Лина. – Какая-нибудь зона отдыха для детей-нудистов?
– Да нет, – отозвался Умник. – Обычный дачный поселок. Мамы и папы еще на работе, начнут приезжать через полчасика, а детки развлекаются в свое удовольствие, балдеют, радуются, что еще лето, что не нужно ходить в школу, что тепло и можно ходить голышом. Впрочем, тут много любителей поваляться по снегу в одних трусах, а то и без оных. Вроде бы способствует закалке организма.
– Но почему СТОЛЬКО детей?!
– Не так уж и много, – усмехнулся Юрий. – Просто тебе непривычно. Было время – в США была отличная рождаемость, а мы, русские, плелись по этому показателю в хвосте. Теперь все наоборот. Хай-стэнды напичканы любимыми своими присадками, марджи сидят на стимуляторах, алкоголе и наркотиках – кому там у вас размножаться? Только эмигрантам и деревенским протестантам. Они кстати и размножаются у вас на всю катушку, только об этом не приято писать. А у нас все просто – строгай детей пока получается. Если денег на их содержание не хватает, государство поможет. Субсидии у нас на это идут весьма приличные
– И по сколько же у вас детей в каждой семье?
– В среднем – по трое-четверо. У тех, кто побогаче – пять-шесть.
– Да… – Лина покачала головой. – Хорошо вы живете.
– А то!
Лине ужасно захотелось так же бесстыдно раздеться и поиграть вместе с этими детками, поскакать с ними – вот бы она удивила их своими прыжками. В сущности, она сама была ненамного старше некоторых из них. Она уже обрадовалась, что будет жить в таком милом месте, принялась мысленно выбирать себе коттеджик поприличнее – было там из чего выбирать, но улица неожиданно кончилась. Дорога пошла вниз под гору, открылся вид на озеро – небольшое, тихое, замершее при вечернем безветрии. Неподалеку простилался большой пологий холм, покрытый кудрявой дубовой рощицей. А перед холмом на открытом месте стояла мельница. А рядом с мельницей – ДОМ.
Она сразу поняла, что это их дом, что едут они именно к нему. Дом утопал в яблонях, усыпанных яркими красными плодами, и все же высился над садом – белокаменный княжеский терем с остроконечной крышей. Дорога снова стала гладкой и Юрий прибавил ходу.
Подъехали. Дом, мельницу и сад окружала ажурная изгородь из чугунного литья. Ворота были распахнуты, в них стояли мужчина и женщина.
Юрка открыл дверцу и побежал к родителям – легко, как мальчишка. Лина не торопясь шла сзади.
Юрий наобнимался с мамой и перешел к обряду мужского приветствия с отцом – рукопожатия, похлопывания по плечам, возгласы «Ты как?», «А ты как?» и тому подобное. Лина смущенно переминалась с ноги на ногу.
– Ну, иди сюда, дочка, – поманила ее пальцем мама Юрия. – Чего ты там топчешься?
– Это Лина, – провозгласил Юрка так гордо, словно привел в дом победительницу конкурса «Мисс Вселенная». – Прошу любить и жаловать мою милую Линку. Николай Андреевич, – показал он на отца. – Мама, Лидия Петровна.
– Очень приятно, – пискнула Лина и изобразила нечто вроде книксена.
– Куртуазная девушка, – заметил отец. Шагнул к Лине, положил ей на шею руку – огромную, жесткую как у Умника, притянул к себе и поцеловал в щечку. Подтолкнул к Лидии Петровне. Лина обменялась поцелуйчиками с мамой Юрия. А потом Лина сделала шаг назад, спрятала руки за спину и застыла в наступившей тишине.