Особое положение
Шрифт:
Интересно, он так ярится, потому что в голове уже слагает поэму, как спасали прекрасную деву, и он там в роли героя? Будет потом бахвалиться перед девушками у костра своими подвигами и приключениями. А эти двое хотят его лавров героя лишить.
– А что мы? Мы же не помогаем беглецам, – развел руками Борк.
– Просто мешать им не будем, – весело подмигнул Эрик.
– Да вы… – запыхтел Тхамул, от возмущения не находя слов.
– А ну тихо всем! – рыкнула на них.
Я оказалась в сложной ситуации. Ведь сама совсем недавно не желала помогать Ясарату, пока
– Чья она дочь – не ваше дело. Главное, что вам нужно знать, это то, что если с ними что-нибудь случится на нашей земле – всем нам не поздоровится. Тогда точно будет политический скандал!
Мать-Степь нас действительно хранит. Убей разбойники этих беглецов, и акиф нам бы не простил смерти своего старшего сына, как бы тот ни проштрафился перед ним. Так что нам еще крупно повезло, что они миновали хитро расставленную ловушку.
– Наша задача их нагнать и сопроводить для безопасного пути.
На меня смотрели с непониманием, но я не собиралась больше ничего объяснять.
– Ну, раз так…
– Тогда это совсем другое, – согласился Эрик.
А Тхамул кусал губы, хмурясь. Наверное, не понимал, что такого знаю я, чего не сказал ему его отец. А раз Олгаман не доверил что-то своему советнику, то, получается, не доверяет ему полностью? Выходит, не так уж и прочно положение отца?
Меня лишь позабавили его мысли, которые буквально были написаны на лице. Я же ничего ему объяснять не собиралась. Пусть помучается. А то слишком самоуверен, считая себя единственным достойным кандидатом на роль моего мужа.
А вот завидев направляющегося к нам принца, напряглась уже я. Взгляд невольно скользнул в небо. Надеюсь, над нами все это время не кружила его птичка?
Подробностей связи между аханами и правящим родом Игенборга я не знаю, и мне бы не хотелось, чтобы недавний разговор стал известен наследнику. Еще обвинит в саботаже миссии, словно мало мне и так проблем. Я же обязана ему за наше спасение. Хотя благодарность – это последнее, что я испытывала к принцу.
Он бесил меня! Тем, что оказался прав, а я не права. Тем, что на мне теперь долг жизни. Если бы не его подозрительность, нас бы разбойники взяли сонными и беспомощными. Он оказался прозорливее меня, и это злило.
– Хороший правитель никогда не будет поспешно уходить, преподав урок. Он убедится, что его слова были услышаны, и дождется извинений, когда собеседник осознает, что был не прав, и усвоит урок, – протягивая мне сложенную карту, произнес Ясарат.
Пребывая в замешательстве, я взяла ее, но он задержал в своей руке.
– Я был не прав, – глядя мне в глаза, произнес он. Лишь после этого отпустил карту и поклонился мне. Развернулся и ушел.
Я чувствовала напряженное молчание вокруг себя, но глаз не могла отвести от удаляющейся фигуры принца. Сказать, что я была поражена, – это ничего не сказать.
– Это
– Не спрашивай, – бросила я и поспешила ретироваться, не желая ничего объяснять. Теперь к моим чувствам добавилось еще и чувство стыда от благородства наследника.
Ночь прошла спокойно, как и положено, когда спишь рядом со степной статуей. Проснувшись, я ощутила прилив сил, сонливости не было, а остатки дурноты от пойла исчезли без следа. Хотелось мчаться вперед, подставив лицо ветру. Я встала, кивнув караульным. Утренний ветер Степи заставил кожу на руках и плечах покрыться мурашками. Но этого мне было мало. Солнце только поднялось над горизонтом, все еще спали, набираясь сил. Подъем планировался через час. Мне более чем достаточно.
Добежала до небольшого озерца, спрятанного за камнями. То, что ближе к лагерю, для питья. А это – для купания. Такие места обкладывали более крупными камнями. Так что я скинула плащ, одежду и быстро вбежала в воду.
Вот тут точно проснулась. Вся ночная нега испарилась, а из горла вырвался сдавленный писк. Вода обжигала холодом. Быстро, чтобы не передумать, окунулась с головой и проплыла три круга вокруг озера.
Сверху раздался возмущенный клекот. Откинув с лица мокрые пряди, увидела Конора, который летал и орал. Так он весь лагерь перебудит, паразит крылатый!
– Заткнись! – прошипела ему, выбираясь на берег.
Теперь воздух казался холоднее воды, зато бодрость просто распирала изнутри.
– Опять вы?!
Вопль вырвался одновременно у меня и Ясарата.
– Вам диким медом у озер намазано?! – злобно спросила я, выжимая волосы и понимая, что мурашки уже бодро бегут по всему телу.
Ясарат, прикрыв глаза ладонью, второй рукой протянул мне плащ. В который я поспешила закутаться. Все же утренний свежий ветер – это не летний бриз.
– В прошлый раз смотреть не стеснялись, – не удержалась от поддевки. – Или же на работниц постоялого двора глазеть можно, а на принцессу – табу?
– Просто одевайтесь! – тихо рыкнул Ясарат в ответ.
Конор сверху проорал что-то солидарное. Я молча погрозила ему кулаком, в который… сунули флягу. Теплую, почти горячую. Ясарат мрачно разглядывал меня с таким видом, словно я призналась в связях с разбойниками.
– Пейте.
Недоверчиво хмыкнула, но все же сделала глоток. О, свежий горячий тарн! Принц угадал мои мысли. Как раз думала, что в лагере надо попросить сварить тарна и выпить. Идеальное завершение ледяного купания.
– Спасибо. – Я сделала еще глоток и закрыла фляжку. – Следили за мной?
– Конор сообщил, что вы собираетесь себя убить.
Видимо, глаза у меня стали круглыми, потому что Ясарат со вздохом продолжил:
– Он же птица. Вода такой температуры, по его мнению, может именно это сделать с вами. Спросонья я не понял и поспешил проверить.
У меня брови дернулись сами по себе.
– Я похожа на тех, кто может окончить жизнь самоубийством?
– Нет. Но…
Я потерла лоб и поняла, что с принцем очень сложно. Даже не так, а очень и очень сложно.