Особое задание
Шрифт:
Какое-то время он не мог вымолвить ни слова, потом разразился бранью. Действительно, случай был беспрецедентный.
– Что, что вы говорить?
– орал он на Солдатенкова.
– Какой русский, при чем здесь русский? Как вы смели без мой приказаний!
– Но он весь обгорел, господин полковник... Ему нужна медицинская помощь, - осмелился возразить врач.
– Что? Помощь? Какой помощь русскому? Вы с ума сошел! Здесь госпиталь для немецкий зольдат унд официр!
– Но, господин полковник, этот человек старался
– Он помог тушить пожар старосте. Говорят, вытащил из огня его супругу.
– Э... бросьте!
– сморщился Вернер.
– Я не хочу слушать.
– Уберите этот чельовек. Скоро! Даю вам пять минут.
– Слушаюсь, господин полковник!
– Выполняйте приказаний!
И Солдатенков послушно вызвал машину, а когда она остановилась у подъезда, двое санитаров из русских военнопленных вошли в приемный покой. Санитары вынесли из палаты на носилках человека с забинтованным лицом и руками. Носилки втолкнули в кузов санитарного фургона.
Солдатенков был спокоен - он выполнил приказ, от него больше ничего не требовалось.
Шофер из русских военнопленных не понимал, зачем человека, которого только утром доставили в госпиталь, повезут в какое-то другое место. Но это его не касалось - он привык повиноваться без возражений. Его дело молчать.
Щелкнула дверца кабины, и рядом с шофером оказался Солдатенков - доктор из госпиталя.
– Поехали!
– приказал он.
Шофер включил зажигание, нажал на стартер.
Но мотор не заводился. Врач метнул в сторону шофера рассерженный взгляд.
– Быстрей!
– приказал он.
– Быстрей! Больного везем.
Шофер заметил: Солдатенков волнуется. Он очень волнуется: часто затягивается сигаретой, и пальцы его дрожат. "Почему он нервничает? Куда так спешит?" - думал шофер.
Он утопил головку стартера до отказа. Мотор фыркнул, кабина вздрогнула, и санитарная машина выехала за ворота госпиталя.
И вдруг шофер услышал удивившие его слова. Солдатенков сквозь зубы ругался и сетовал.
– Изверги эти немцы!
– шептал он.
– Не приняли раненого в госпиталь. Куда теперь его везти? Обратно в эту чертову Выпь велено. А там и больницы-то нет.
Хоть в сугроб выбрасывать, а он совсем плох, еле дышит. Кто его там примет!
Шофер побоялся что-нибудь сказать, но в душе был совершенно согласен с доктором. Еще в лагере военнопленных он узнал, как фашисты обращаются с советскими людьми.
Столяров и Колос ждали санитарную машину на лесной проселочной дороге, ведущей к селу Выпь. Ночь давно сменилась утром, а известий из города не поступало.
В напряженной тишине было слышно, как фыркают и звенят уздечками промерзшие, спрятанные в овраге неподалеку от дороги лошади.
Геннадий, чтобы согреться, прыгал на одной ноге, бил рукавицей об рукавицу и то и дело осведомлялся у Алексея
Наконец откуда-то со стороны дороги донеслось гудение мотора.
– Они!
– сказал вслух Колос, хватая Алексея за рукав.
– Надо выводить лошадей!
– Подожди!
– остановил его Столяров. Если свернут сюда, тогда действительно они. А может быть, кто другой едет?!
Еще с минуту они постояли, стараясь не шуметь.
Скоро между деревьев замелькала машина. Она медленно переваливалась с сугроба на сугроб, а когда подошла поближе, разведчики увидели на ней красный крест.
– Лошадей!
– крикнул Столяров.
Геннадий сорвался с места и бросился прямо по снежной целине в овраг.
Алексей вышел из-за дерева и направился навстречу машине. Он бежал, увязая в снегу, и ветки кустарника царапали ему лицо. Уже на опушке Алексей остановился, тяжело дыша.
"Стоп! Спокойней!" - приказал он себе и на всякий случай снял автомат с шеи, непослушными пальцами спустил предохранитель.
Машина остановилась метрах в пятидесяти от леса.
Хлопнула дверца - из кабины вышел невысокий человек в шапке-ушанке. "Наверное, Солдатенков", - подумал Алексей.
Он не знал врача в лицо. Шерстнев описал Алексею только его приметы. Да передал пароль.
Не спуская замерзшего пальца со спускового крючка, Алексей зашагал навстречу фигуре в белом халате, накинутом сверх пальто. Ступал осторожно, зорко следя за каждым движением незнакомца.
"Все может быть, - думал Алексей, - и провокация тоже"..
Но в руках у человека не было оружия. Да и выглядел он отнюдь не воинственно. Грузная фигура, круглое, добродушное лицо, толстые губы, небольшие немигающие глаза.
– Больной прибыл?
– спросил Алексей..
– Прибыл, - ответил незнакомец в белом халате.
– Температура высокая.
Это была условная фраза. Услышав ее, Алексей опустил автомат. Они немного отошли от машины.
– А шофер? Как быть с шофером?
– спросил Алексей.
– Боится партизан. Как вас увидели, я сказал, чтобы он тихо сидел, а я пойду, сам улажу дело... Но не спускайте с него глаз, а то как бы не угнал машину.
Алексей направил автомат на машину, где виднелось позеленевшее от страха лицо шофера. Тот, видно, читал мысленно себе отходную.
– Ну а что с Готвальдом?
– вырвался у Столярова нетерпеливый вопрос.
Солдатенков вполголоса рассказал, что все идет по плану. За день до пожара в селе Выпь он положил курсанта как безнадежного в изолятор. Туда же принесли по его приказу и привезенного с пожара Готвальда.
А когда полковник Вернер приказал убрать русского, он выполнил его указание. Убрал. Но только не Готвальда, а курсанта. И вот теперь этот человек лежит в санитарной машине.
– Завтра Готвальда переведем обратно в палату.