Особый дар
Шрифт:
— Я знаю о вас все, — повторила миссис Феррарс, подавая ему бокал. Но всего она, конечно, не знала. — Почему бы вам не написать книгу о Сен-Жюсте? — спросила она неожиданно. — Напишите как-нибудь непременно. Интересная личность. «Никакой свободы врагам свободы». Насколько я знаю, о нем писали мало — правда, в моем образовании есть существенные пробелы.
— Для этого надо сперва набраться побольше опыта, — ответил он. — Ведь пока я историк начинающий.
— Начать никогда не поздно. А вам лично
— Интерес он у меня вызывает. Но смогу ли я проникнуться к нему симпатией, не уверен.
Она трижды кивнула очень серьезно.
— Хорошо сказано. Стало быть, воздержимся от поспешных суждений, так?
— Я пока вообще недостаточно подготовлен, чтобы иметь суждение на этот счет, — сказал Тоби и подумал; а может, она просто дура? Что ж, такого рода дуры его вполне устраивают.
— Нет, вы непременно должны за это взяться, непременно. В дальнейшем можете и изменить свою точку зрения. Главное — начать. А, вот и Эдуард, — воскликнула она, завидев входящего в комнату высокого седого человека. — Эдуард, скажите, должен Тоби Робертс написать книгу о Сен-Жюсте, как вы считаете? Эдуард — Тоби, — только и сказала она, представляя их друг другу.
Эдуард Крейн поцеловал ее и Мейзи. Потом обменялся рукопожатием с Тоби.
— А вы собираетесь писать о Сен-Жюсте? Ну, что ж. Не вижу, какие тут могут быть возражения.
Держался он с подкупающей простотой, но глаза за толстыми стеклами очков смотрели проницательно, остро.
— Вам хереса, Эдуард?
— Вы же знаете, Аманда, хереса я не пью. Вышел из этого возраста. Шотландского виски, пожалуйста — И он тяжело опустился на диван рядом с Тоби.
— А вы и в самом деле любите херес? — спросил он.
Тоби не знал, что ответить — он уже успел наполовину опорожнить свой бокал, — и лишь неопределенно хмыкнул. Потом сказал с застенчивостью, отчасти искренней:
— Я восхищаюсь вашими пьесами, сэр. По возможности стараюсь не пропускать ни одной.
— Благодарю вас. Впрочем, едва ли ими будут восхищаться долго. Ведь у них есть начало, середина и конец, и для их исполнения нужна самая обычная сценическая площадка. — Он повернулся к Мейзи. — Как дела?
— Занимаюсь, но в меру. Не так, как Тоби, до него мне далеко.
— Смотрите, Тоби, не переусердствуйте, — сказал Крейн. — Во всем следует соблюдать умеренность.
— Но если соблюдать умеренность, моего курса, пожалуй, не одолеешь.
Крейн внимательно оглядел его.
— Я и сам преподавал когда-то в Кембридже. А вы не знали? Так вот, накануне экзамена я обычно отправлял своих молодцов на реку. То, чего они не усвоили раньше, за один день все равно не выучить, а хвататься за книги в последнюю минуту бесполезно — только рискуешь позабыть то, что знал.
— И все они, наверное, следовали вашему совету.
— Некоторые — да, а некоторые хотели во что бы то ни стало наверстать упущенное; сидели за книгами весь день напролет, да еще прихватывали
— Она будет очень рада, и я тоже. Такая честь — мы оба будем даже как-то подавлены.
— Да полно вам, кого и чем я могу подавить? Разве что чисто физически — своим весом.
Аманда рассмеялась.
— Право, Эдуард, можно подумать, что вы Майкрофт Холмс [14] . А в вас и семидесяти килограммов не будет.
— Да, но у меня кость узкая. Ну, как там Клэр, есть от нее какие-нибудь вести?
— Она во Флоренции. А к нам приедет весной.
Тут появилась горничная и сказала, что ленч подан.
Они перешли в овальную столовую, тоже очень уютную: посреди комнаты — овальный стол, на белой скатерти сверкают фарфор и хрусталь. Тоби заметил, что у каждого прибора стоят фужер, бокал и рюмка.
14
Персонаж ряда детективных произведений Артура Конан Дойла, брат Шерлока Холмса, отличавшийся тучностью.
— Сегодня, Тоби, мы завтракаем в узком кругу, — сказала миссис Феррарс. — Но вы непременно приезжайте, когда соберется более разнообразное общество. Кстати, когда здесь бывает Эдуард, ленч подается на его вкус, так что мне остается надеяться, что вкусы ваши совпадают.
Снетки. Суфле гран-марнье. Рейнвейн и кларет. А затем еще и портвейн — его подали к кофе, который пили тут же, за столом. На Тоби все это произвело сильное впечатление. Его удивило только, что между переменами миссис Феррарс курила — а он-то полагал, что знатоки за едою не курят.
Беседу за столом направляла хозяйка. Какого мнения Тоби о книге такого-то? А такого-то? А такого-то? Речь шла о романах, только что вошедших в моду. Тоби ответил, что, к сожалению, не в курсе последних новинок в литературе — времени нет, грызет гранит науки.
— Но вы непременно должны выкраивать для этого время! Быть на уровне совершенно необходимо, отставать никак нельзя, правда, Эдуард? — настаивала миссис Феррарс.
— Не знаю, — медленно проговорил Крейн. — Как посмотришь, что они все трое пишут… На мой взгляд, лучше уж отстать.
— Насмешник Эдуард, — бросила она невозмутимо. — А сам, наверное, ни единой строчки не прочел. Как бы то ни было, все они будут у меня здесь в мае. Так что же вы все-таки читаете?
— Достоевского — более или менее постоянно.
— А знаете, — глаза у нее расширились, — он меня ужасно пугает. Обожаю его, но всякий раз чувствую себя словно ребенок, которого страшит темнота.
— Что ж, — вставила Мейзи. — Должно быть, именно на это он и рассчитывал. Иначе зачем бы ему было забираться в такие дебри?